— Деталь, на которую вам бы стоило обратить внимание, — вставил лорд Эллохар. — Истина, друг мой, всегда кроется в деталях.

Боевой маг с шумом выдохнул воздух и рухнул на своё место.

Но уже через мгновение, нервно произнес:

— А она не могла бы выйти?

— «Она»?! — холодно переспросил лорд Гаэр-аш.

Я виновато глянула на Ташши и ушла к Норту, который сидел на диване, отодвинувшись от Эдвина и держа мне место. Опустилась между ними, придержав платье, села и лишь затем с вызовом взглянула на боевого мага. Мужчина неожиданно содрогнулся и хрипло произнёс:

— Я прошу прощения, леди кен Эриар.

Он отвёл взгляд и больше не смотрел на меня, но при этом — следил за каждым моим движением… как и все здесь. Я себя странно чувствовала от столь повышенного внимания, жадного до алчности, удушающего, какого-то липкого. К счастью, не от всех. Абсолютно нормально реагировали Норт, Эдвин, Дан, Ташши, министр Рханэ и лорд Эллохар. К этому списку можно было добавить ещё около десятка магов, смотрящих исключительно с исследовательским интересом, взгляды остальных ощущать было тошно. И лёгкий диссонанс в общее восприятие мира — я практически не ощущала лорда Гаэр-аша. Видела, когда смотрела прямо, как сейчас, и он ответил полувопросительным взглядом сине-серых злых от всей этой ситуации глаз, но не ощущала.

К слову, об ощущениях.

— Определить можно, — я даже не поняла, что это мои слова и этот глубокий проникновенный голос тоже мой. — За отступниками всегда следует Смерть. Наиболее чувствительны к тлену медь и серебро. На отступниках они теряют блеск.

Все моментально посмотрели на ныне скованного и погруженного в стазис магистра Вердаса — на его пальцах потемнели оба серебряных кольца, и это потемнение было заметно невооружённым взглядом. После присутствующие бегло глянув на собственные кольца, обежали взглядом кольца соратников и… все посмотрели на меня.

А я, неожиданно призналась ректору:

«Мне страшно».

«Поднимешься к себе?» — тут же спросил лорд Гаэр-аш.

«Не в этом смысле…», — под этим взглядами захотелось прижаться к Норту и спрятаться от всех. Но я продолжала сидеть с неожиданной для себя горделивостью и прямой спиной, так словно для меня все вот это происходящее в порядке вещей, и только ректору смогла сказать: — «Я боюсь потерять способности артефактора».

— Да, — отсалютовав мне бокалом произнёс лорд Эллохар. — Неплохо.

Слабо улыбнувшись ему, я ждала ответа лорда Гаэр-аша на мой частично высказанный страх.

Ответа не последовало, только вопрос:

«В чём дело?»

«Эль-таим Ташши, я не почувствовала его как артефактор, не увидела плетений. Не увидела даже ауру. Только смерть мага Димитруса. Очень отчётливо, очень ярко, но только её. Я боюсь, что просыпающаяся магия Крови…»

Договорить, пусть даже мысленно, не смогла.

«Мы разберёмся и с этим, — сказал ректор».

Прозвучало не слишком обнадеживающе.

Ещё менее обнадеживающим вдруг стал вопрос лорда Эллохара:

— Прелесть моя, а что конкретно ты увидела, глядя на отступников?

Вздрогнув, посмотрела на демона, и честно ответила:

— Смерть тех, в кого они вселились.

И с лица магистра Смерти исчезла всяческая напускная весёлость. На меня посмотрели жёстко и как-то даже отстранённо. Затем маг взглянул на ректора и произнёс:

— Нужно поговорить. Позже естественно.

«Интересно, — прозвучало насмешливое от Гаэр-аша.