— Выделю тебе лучшее место, — пообещал Блаэд. — Рядом с гробом, всё как полагается. Только подожди, сейчас узнаю, какого цвета тебе платье заготовить, — и повернувшись к наследнику Седьмого королевства: — Так чего? Ты определился с саркофагом?!

Величественно окинув вампира раздражённым взглядом, Ташши уточнил:

— Мне кажется, или изначально речь шла о гробе?

— Изначально шла, — не стал отрицать Никас. — Но у тебя такой вид, что будем откровенны — я не готов хоронить тебя в гробу — вылезешь же, гарантирую. Так что саркофаг. Ты уже определился с камнем?

Единственная определённость, которую выражал взгляд Ташши, говорил об определённом желании придушить некоторых клыкастых на месте.

— Да ладно, расслабься, гранит так гранит, — ничуть не испугался Никас. — Риюська, у тебя есть что-нибудь под гранит?

— Смотря под какой, — задумчиво отозвалась я.

Вампир, прислонился плечом к стене, почесал подбородок и невозмутимо поинтересовался:

— Гранит не серый, да?

— Цвета есть разные, — подтвердила я его худшие опасения.

И мы все посмотрели на Ташши. Ташши выглядел так, что вопрос про цвет задать никто не решился — чувство самосохранения присутствовало даже у вампиров.

— Я полагаю, вопрос про цвет похоронной емкости не актуален, — насмешливо произнёс Эдвин. — Учитывая обстоятельства, рациональнее было бы осудить цвет погребальных урн.

Братья Блаэды переглянулись, и Никас, просияв наглой улыбкой, повернулся к наследнику Седьмого королевства и невинно поинтересовался:

— Ташшик, а ты вазы какого цвета предпочитаешь?

Я выбежала из комнаты первая, утащив за собой хохочущего Никаса, Людвиг вышел следом, а двери прикрыл выскочивший за нами Дан, пропустив впереди себя Гобби. За дверью громыхало. Не знаю, каким образом, но от разъярённого Танаэша в комнате сначала сгустились тучи, а после запахло приближающейся грозой. Дожидаться её приближения никто не стал. В коридоре, схватившись за живот, сполз вниз по стене постанывая от смеха Дан, Людвиг ржал во всё горло, Никас пытался мне намекнуть, что пора сваливать, а Гобби подхватил мой рюкзак.

— Ну ты даёшь, — наконец, выговорил Дан.

— Чур ты у Норта спрашиваешь, — сходу решил Людвиг.

Шей сначала посмотрел на него как на сильно раненного, но затем хмыкнул, подошёл к двери, распахнул её и громко поинтересовался:

— Норт, а ты какой цвет предпо…

В следующее мгновение Дана накрыло волной пламени. Тёмно-зелёного, яркого и обжигающего.

— Понял, — проследив за тем, как медленно опадает пеплом его одежда, невозмутимо сообщил Дан. — Никас, записывай — Нортику зелёный. И Рийке не придётся ничего подбирать, ей как раз урна под цвет глаз будет.

Вниз по лестнице на первый этаж, игнорируя взгляды всё ещё советующихся магов, мы пронеслись на дикой скорости, причём впереди всех бежал Дан, на ходу надевающий плащ, поверх сгоревшей одежды. За ним нёсся Никас, следом мы с Гобби, замыкал Людвиг, выставляющий по ходу дела щиты, и при этом нахально комментирующий:

— Ник, записуй — Эдвину вазу красного цвета, прозрачную!

Не сбавляющий темпа вампир, не оборачиваясь, крикнул:

— А Ташши-то, Ташши определился?

— С чем это? — поинтересовался министр Рханэ, у пробегающих мимо нас.

— С цветом своей погребальной урны, — вежливо уведомил его Дан, сворачивая к стене.

Открывал он её под гробовое молчание маститых магов. Спускались мы на нижний уровень тоже в тишине, но именно в ней были слышны шаги спускающихся по лестнице и очень злых парней.