Но лучше царских всех даров

         Был божий дар – младая дочь;

         Об ней он думал день и ночь,

         В его глазах она росла

         Свежа, невинна, весела,

         Цветок грядущего святой,

         Былого памятник живой!

         Так средь развалин иногда

         Растет береза: молода,

         Мила над плитами гробов

         Игрою шепчущих листов,

         И та холодная стена

         Ее красой оживлена!..

         . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

         Туманно в поле и темно,

         Одно лишь светится окно

         В боярском доме – как звезда

         Сквозь тучи смотрит иногда.

         Тяжелый звякнул уж затвор,

         Угрюм и пуст широкий двор.

         Вот, испытав замки дверей,

         С гремучей связкою ключей

         К калитке сторож подошел

         И взоры на небо возвел:

         «А завтра быть грозе большой! —

         Сказал крестясь старик седой, —

         Смотри-ка, молния вдали

         Так и доходит до земли,

         И белый месяц, как монах,

         Завернут в черных облаках;

         И воет ветер будто зверь.

         Дай кучу злата мне теперь,

         С конюшни лучшего коня

         Сейчас седлайте для меня,

         Нет, не отъеду от крыльца

         Ни для родимого отца!»

         Так рассуждая сам с собой,

         Кряхтя, старик пошел домой.

         Лишь вдалеке едва гремят

         Его ключи – вокруг палат

         Всё снова тихо и темно,

         Одно лишь светится окно.

         Всё в доме спит – не спит один

         Его угрюмый властелин

         В покое пышном и большом

         На ложе бархатном своем.

         Полусгоревшая свеча

         Пред ним, сверкая и треща,

         Порой на каждый льет предмет

         Какой-то странный полусвет.