Душа прекрасная ее,

         Приняв другое бытие,

         Теперь парит в стране святой,

         И как укор передо мной

         Ее минутной жизни след!

         Она погибла в цвете лет

         Средь тайных мук, иль без тревог,

         Когда и как, то знает бог.

         Он был отец – но был мой враг:

         Тому свидетель этот прах,

         Лишенный сени гробовой,

         На свете признанный лишь мной!

         «Да, я преступник, я злодей —

         Но казнь равна ль вине моей?

         Ни на земле, ни в свете том

         Нам не сойтись одним путем…

         Разлуки первый грозный час

         Стал веком, вечностью для нас;

         О, если б рай передо мной

         Открыт был властью неземной,

         Клянусь, я прежде, чем вступил,

         У врат священных бы спросил,

         Найду ли там среди святых

         Погибший рай надежд моих.

         Творец! отдай ты мне назад

         Ее улыбку, нежный взгляд,

         Отдай мне свежие уста

         И голос сладкий как мечта,

         Один лишь слабый звук отдай…

         Что без нее земля и рай?

         Одни лишь звучные слова,

         Блестящий храм – без божества!..

         «Теперь осталось мне одно:

         Иду! – куда? не всё ль равно,

         Та иль другая сторона?

         Здесь прах ее, но не она!

         Иду отсюда навсегда

         Без дум, без цели и труда,

         Один с тоской во тьме ночной,

         И вьюга след завеет мой!»

Примечания

Печатается по авторизованной копии – ИРЛИ, оп. 1, № 12 (тетрадь XII), лл. 1—14. Стихи, по цензурным соображениям не включенные Лермонтовым в авторизованную копию, по-видимому, предназначавшуюся для печати, восстанавливаются по автографу (ГПБ, Собр. рукописей М. Ю. Лермонтова, № 1, лл. 2—12 об.), где на л. 6 эти стихи перечеркнуты одной чертой, а на полях рукою Лермонтова сделана помета: «вымарать».