– У тебя все отлично, – попытался успокоить его Арнольд. – Но я думаю, в сложившихся обстоятельствах будет разумно тебе больше ничего не говорить, – добавил он, глядя прямо на молодого полицейского.

– Однако, – сказал Седрик, вставая между полицейским и Себастьяном, – я хотел бы попросить профессионального преступника подтвердить, что только двое сели в поезд.

– Да, дон Педро и Луис. Диего даже не приходил.

– Они будто играют нам на руку, – сказал Седрик.

В этот момент появился инспектор Россиндейл с тремя упакованными полотнами. Следом за ним вошли сержант и констебль, которые несли остальные шесть. Картины поставили у стены.

– Эти девять предметов вы забрали из галереи с помощью мисс Салливан? – спросил инспектор.

– Да, – не колеблясь, ответил Себастьян.

– Вы позволите мне развернуть их?

– Конечно, прошу вас.

Трое полицейских принялись разворачивать коричневую бумагу, в которую были завернуты картины. Внезапно Себастьян ахнул, указывая на одну из картин:

– Моя сестра не рисовала этого!

– Великолепное полотно, – проговорил Арнольд.

– На этот счет ничего не скажу, сэр. – Россиндейл вгляделся в табличку на обороте рамы. – Однако могу подтвердить, что автор этой картины не Джессика Клифтон, а некто по имени Рафаэль, и, согласно заявлению мистера Агню, стоит полотно по меньшей мере сто тысяч фунтов.

Себастьян выглядел явно растерянным, но продолжал молчать.

– И у нас есть причина верить, – продолжил Россиндейл, глядя на Себастьяна, – что, действуя совместно с мисс Салливан, под предлогом выкупа картин своей сестры вы совершили кражу ценного произведения искусства.

– Но в этом нет никакого смысла, – заявил Арнольд, прежде чем Себастьян успел раскрыть рот.

– Простите, сэр?

– Подумайте, инспектор. Если, как вы предполагаете, мой клиент совместно с мисс Салливан украл Рафаэля у Агню, можно ли предполагать несколько часов спустя найти картину в багажнике машины его шефа? Или, по-вашему, шофер председателя правления тоже в сговоре, а может, даже и сам председатель?

– Мистер Клифтон, – Россиндейл сверился с записями в своем блокноте, – признал, что собирался отвезти картины в свою квартиру сегодня вечером.

– Не кажется ли вам, что Рафаэль смотрелся бы несколько… неуместно в квартире холостяка в Фулэме?

– Это не повод для шуток, сэр. Мистер Агню, сообщивший о краже, весьма уважаемый в Вест-Энде арт-дилер и…

– Это не кража, инспектор, если только вам удастся доказать, что картину забрали намеренно. И поскольку вы не спросили моего клиента о его версии произошедшего, я не в состоянии понять, как вы могли прийти к такому заключению.

Офицер повернулся к Себастьяну, который в этот момент пересчитывал картины.

– Признаю свою вину, – вдруг заявил Себастьян. Детектив заулыбался. – Не в краже. В страстной влюбленности.

– Поясните, пожалуйста, свои слова.

– На выставке выпускников Слейда было девять картин моей сестры, Джессики Клифтон, а здесь их восемь. Если одна из них все еще в галерее, значит моя вина: я забрал не ту картину и прошу прощения за эту не более чем элементарную ошибку.

– Ошибка на сто тысяч фунтов, – заметил Россиндейл.

– С вашего позволения, инспектор, замечу, не желая, однако, быть обвиненным в легкомыслии, – вступил Арнольд, – что для профессионального преступника нехарактерно на месте преступления оставлять улики, которые указывают конкретно на него.