Ему не приходило в голову, что миссис Корвин — как и леди Сибли — считала, что все свободное время он проводит со своей женой.

Ни та, ни другая и представить не могли, что он был занят разработкой реформы избирательной системы и все время с рассвета до заката проводил в воображаемых баталиях со своими сторонниками и противниками.

Леди Сибли поверила графу, когда он сказал, что его женитьба никоим образом не отразится на их отношениях, поскольку считала, что женитьба графа — удобная ширма для их встреч.

Теперь же она ревновала его, как никогда в жизни.

Граф не был самонадеянным человеком, хотя по опыту знал, что, если захочет добиться расположения женщины, сделает это непременно. Он был бы крайне удивлен, если бы узнал, что вызвал ревность у леди Сибли и у миссис Корвин.

Он находил Фелицию Корвин веселой и весьма привлекательной. Для мужчины его круга и положения иметь любовницу считалось модным. Со дня окончания Оксфордского университета он этой моде не изменял. С некоторыми дамами поддерживал отношения несколько месяцев, с другими по году. Миссис Корвин являлась его любовницей уже больше года. Она была по-женски умна и понимала: чтобы мужчине нравилось приезжать к ней, его нужно не только развлекать, но и заботиться о том, чтобы он чувствовал уют. Она убедила графа перевезти ее с виллы в Сент-Джеймс-Вуд, которую граф снимал для предыдущей любовницы, в более респектабельный район вблизи Итон-сквера.

Миссис Корвин не стремилась попасть в район Итон-сквера, понимая, что там жили люди, занимающие высокое положение, но граф распорядился снять небольшой, удобный дом неподалеку. Затем сам нанял повара, который прекрасно готовил его любимые блюда. Миловидная служанка открывала входную дверь, помогая раздеться, и провожала к хозяйке. Фелиция постаралась сделать так, чтобы визиты к ней приносили графу истинное наслаждение. Она прекрасно сознавала, что не сможет вечно удерживать его при себе, поэтому с пониманием отнеслась к новой связи графа с леди Сибли. Когда же, заехав к ней, он сообщил, что женился, ее едва не хватил удар.

Граф, конечно, объяснил миссис Корвин, почему ему пришлось обзавестись супругой. Она не стала проливать слезы и, когда он сказал, что их отношения останутся прежними, поверила ему. Для того чтобы закрепить их связь и окончательно ее успокоить, он отправился с ней на Бонд-стрит и купил дорогие бриллиантовые украшения.

Но бриллианты оказались слабым утешением, поскольку после женитьбы граф у нее больше не появлялся. У миссис Корвин были свои информаторы, сообщавшие ей, что происходит в высшем обществе. Она была прекрасно осведомлена о том, сколько Карина заплатила за свои новые платья и сколько выиграла на скачках в Эскоте. Поэтому, даже если бы лорд Ваймен не попросил ее завлечь графа на вечерок, она и сама бы написала ему отчаянное письмо, умоляя приехать.

Если бы миссис Корвин была в состоянии обдумать все спокойно, то непременно вспомнила бы, что Дроксфорд терпеть не мог получать письма. Особенно же не терпел, когда предъявляли претензии.

Получив письмо от Фелиции, кстати, первое за все время их знакомства, граф очень удивился. Прочитав его, поразился еще больше. Письмо было резкое, лишено изящества, и он решил, что с него довольно.

Фелиция сразу потеряла для него всю свою привлекательность. К тому же он категорично решил, что все женщины этого сорта не очень умны и что с ними вообще не о чем говорить. Они способны лишь на стенания и упреки… Письмо более чем убедительно свидетельствовало об этом. Когда узнаешь их поближе, чувство новизны пропадает, любовные утехи приедаются. В отношениях с женщинами, как и в еде, полезно разнообразие, подвел итог своим рассуждениям граф.

Можно было бы послать к ней лакея с письмом, но слуг не следует посвящать в свои интимные дела; или поручить выполнить эту неприятную миссию секретарю, но граф никогда, даже в компании друзей, не обсуждал свои отношения с женщинами.