Зудин окаменел, а Девяткин достал из сумки плоский фонарик и сунул его в карман. Дошагал до ворот, запертых на замок с наружной стороны, и остановился. Тихо потянул за металлическую ручку калитки, не открывается. Спотыкаясь в темноте, он пошел вдоль забора, повернул за угол и вдруг услышал кашель с другой стороны. Шагнул к забору, приложил ухо к неструганым доскам. Застыл на месте и долго прислушивался, но кашля больше не услышал. Далекий мужской голос произнес несколько отрывистых слов.

Девяткин поставил ногу на нижнюю перекладину, забросил ногу и, повиснув на заборе, заглянул во двор. Если бы не луна, вылезшая из-за облачка, тьма была бы кромешной. Девяткин увидел прямо перед собой то ли сарай, то ли курятник. Крыша плоская, односкатная, крыта рубероидом. Он лег грудью на край забора, перебросил ногу на другую сторону, выставил вперед руку, оперся ладонью на поперечную планку, державшую рубероид, оттолкнулся от забора другой рукой и перебросил тело на крышу.

Луна снова спряталась за облако. Девяткин лежал на крыше, и, казалось, не дышал, боясь одним только вздохом выдать себя. Вдруг сзади, со стороны забора, вспыхнули фары дальнего света. Он оглянулся – по степи быстро двигалась какая-то машина.

– Черт побери, – беззвучно двигая губами, прошептал Девяткин. – Мать их в душу…

Валиев и его спутники явились в ресторан «Императрица», когда его хозяин убыл в неизвестном направлении, а метрдотель, зашибленный дубиной, еще валялся в подвале на мешках с картошкой и медленно приходил в себя. Валиев подошел к стойке бара и поинтересовался у официантки Суховой, где найти хозяина.

– Он полчаса как вышел, – ответила та, полируя тряпкой прилавок. – А вы кто?

– Из городской санитарной инспекции.

– Тогда пройдите вон в ту служебную дверь. Валентин Петрович в своем кабинете или в подвале.

Валиев проследовал в указанном направлении, по длинному коридору дошагал до кабинета с табличкой «Зудин Валентин Петрович». Заперто. Махнул рукой своим партнерам, чтобы те следовали за ним, спустился по ступенькам в подвал, оглядел стены, до потолка заставленные коробками и ящиками. Ясно, Девяткин опередил его. На мешках с картошкой лежал, постанывая, человек средних лет в темном костюме и ярком галстуке.

– Вы Зудин? – наклонился к нему Валиев.

– Я – Муравьев. – Метрдотель сел на мешки, стал тереть ладонью затылок.

– А где Зудин? Он нужен мне по неотложному делу.

Метрдотель, сердцем чувствуя беду, продолжал массировать затылок.

– Я не знаю, где он. Тут, в подвале, с ним разговаривали какие-то люди. А дальше я ничего не помню. Возможно, они увезли Валентина Петровича. Впрочем, точно не скажу.

– Сейчас ты поедешь вместе с нами и покажешь, где живет Зудин. В машину его! – Валиев показал пальцем на метрдотеля.

Братья Джафаровы подхватили Муравьева под руки, потащили вверх по лестнице. Через минуту несчастного метрдотеля затолкали в салон «Волги» и с двух сторон сдавили мускулистыми плечами. Валиев, севший за руль, оглянулся:

– Куда ехать?

– Пока прямо, а там покажу.

Автомобиль свернул на нужную улицу в предместье Волгограда в тот момент, когда пожар почти полностью уничтожил дом Зудина.

…Три пожарных машины, поломав бамперами заборы, перегородили улицу. Отсветы догорающего пламени плясали на лицах зевак, сбежавшихся со всей округи. Валиев выбрался из машины, шлепая через лужи, протолкался в первый ряд, наклонился к уху стоявшей рядом растрепанной женщины и спросил:

– Что тут случилось?

– А ты сам не видишь? Пожар.