Разговор прекратился. Подруги обменя­лись многозначительными высокомерными улыбками.

— Ты чего так тихо подкрадываешься? — спросила Энджи, взяв в руки стакан и сердитым взглядом уставившись на тающие кубики льда.

— Неужели это так выглядело? Я-то дума­ла, что иду плавать.

— А ты не подумала, что сначала тебе следовало принять душ?— Энджи брезгливо поморщилась, глядя на сестру, с ног до головы покрытую пылью.

— Со мной все в порядке. — Кэссиди не собиралась вступать в перепалку с сестрой. Во всяком случае, не сейчас, когда в ее ушах еще звучало это «скоро», так уверенно ска­занное Энджи.

Взгляд Фелисити тоже скользнул по фигуре Кэссиди, мгновенно отметив и обтрепанные по краям джинсовые шорты, и пятна грязи на ногах, и блузку в красно-белую полоску с не­большим вырезом на груди. Кэссиди едва не залилась краской смущения, она знала, что природа не наделила ее тем, чем в избытке наградила этих старших девушек. Воистину, последние два года она с нетерпением ждала, когда у нее появится грудь. Но, кажется, едва появившись, она навсегда остановилась в сво­ем развитии.

— Будь осторожна,— сказала Фелисити,— где-то здесь прячется Уилли и подсматривает за нами.

— Я сказала тебе, что он безобидный.— Энджи болтала в стакане свой напиток.

Закатив глаза, Фелисити изрекла:

— Он вполне взрослый мужчина, но с мо­згами десятилетнего ребенка. Вряд ли он бе­зобиден.

Уилли не вызывал у Кэссиди беспокойства. Она скинула блузку и шорты, затянула волосы в хвост и быстренько нырнула в воду, продол­жая размышлять. Ей всегда не нравилась Фе­лисити Колдуэлл. И что только Энджи нашла в этой рыжей? Она не такая красивая, куда ей до Энджи. Правда, она единственная дочь судьи Колдуэлла, который издавна дружил с их отцом. Рекс и Судья — у него, конечно, было имя, Айра, но все называли его Судьей — вместе играли в гольф, вместе охотились и вместе выпивали. Они знали друг друга всю жизнь, поэтому Фелисити и Энджи с детства росли вместе. К тому же Филисити просто боготворила ее брата, Деррика.

Кэссиди вынырнула на поверхность, трях­нула волосами и поплыла саженками. Навер­ное, оставшись одни, Энджи с Фелисити про­должат свою непристойную для девушек тре­потню. Ну и пусть, Кэссиди не хотелось больше думать о Бриге с Энджи и о том, чем они будут заниматься, если Энджи добьется своего. Да и кто им может помешать? Никто. О похождениях Брига Маккензи ходят леген­ды, даже Кэссиди слышала некоторые из них. Если верить городским сплетням, то Маккензи согрел в Просперити чужих постелей больше, чем все электрические одеяла, вместе взятые. Кэссиди еще не решила, верит ли она всем этим сплетням, но и отрицать не могла то, в чем убедилась сама,— той притягательности, которая таилась в его грубоватой и будоражащей манере — «да-я-плевать-на-вас-хотел». Кое-кто считал Брига опасным, и его темное прошлое делало это мнение достаточно обо­снованным. Есть такие женщины, которые лю­бят поиграть с опасностью, вроде как сунуть палец в бездонное озеро, хотя прыгать туда они не собираются. И если одних, кажется, ловят на деньги, другие обожают эпатиро­вать… Их привлекают такие мужчины, с ко­торыми они чувствуют себя чуточку испорчен­ными. Кэссиди подозревала, что Бриг Макке­нзи был из числа как раз таких мужчин — тех, кто заставляет женщин вообразить себя отъявленными распутницами.

Дрожь пробежала по ее телу, но с тем­пературой воды это не было никак связано. Разозлившись на себя, она так энергично зара­ботала руками, словно каждый взмах был пос­ледним в этом заплыве. Наконец, чуть не задохнувшись, она коснулась края бассейна с той стороны, где находилось самое глубокое мес­то, подтянулась и легла на бортик, оставаясь наполовину в воде.