Валька закинула руки за голову и уставилась в темный потолок.

Вот спросите у нее: что за человек был твой отец? Что в нем было хорошего и что плохого? И что она сможет ответить? Почти ничего! Отец был спокойный, уравновешенный и не страшный. Никогда не ругался. Никогда не спрашивал ни о чем, кроме учебы.

Все.

Конечно, она была еще слишком маленькой, чтобы входить с родителями в доверительные отношения. Когда умер отец, ей только-только шестнадцать стукнуло. Может быть, дело в этом?

Да, родители не слишком сильно опекали единственную дочку. Своим ученикам они, во всяком случае, уделяли внимания в сто раз больше. Валькой занималась бабушка с материнской стороны: водила ее в музыкальную школу, приходила на отчетные концерты, переживала за внучку, когда та сдавала экзамены… Родители спрашивали, как дела. Но и только.

Зато после смерти отца мама очень переменилась. Стала циничной и язвительной с окружающими и очень мягкой и доброй с дочерью. Они сблизились. Можно сказать, почти подружились.

Правда, некоторая привычка к обособленности, оставшаяся у Вальки с детства, мешала ей быть с матерью такой же откровенной, как, например, с бабушкой…

Интересно, как там Евдокия Михайловна?

Они виделись несколько раз после того памятного разговора в библиотеке. Но всякий раз их свидания были отравлены присутствием альфонса. Валька при нем разговаривать с бабушкой почти не могла, ограничивалась невразумительными междометьями. Альфонс, развалившись в кресле или на диване, не спускал с девушки насмешливых глаз, усиливая ее смущение. Валька старалась не показывать водевильному женишку своей слабости: мерила его презрительным взглядом, а проходя мимо, брезгливо подбирала юбку, как бы для того, чтобы не испачкаться. Альфонс, впрочем, на ее презрение реагировал хорошим здоровым смехом и ничуть не смущался. Остановить его мог только короткий окрик бабушки.

Но одергивала она своего разлюбезного крайне редко.

Их отношения совсем не походили на любовные. Остроты, похожие на издевательства, которыми сыпал Андрей, бабушка выслушивала морщась, но почти никогда не делала тому замечаний. Альфонс, в свою очередь, нисколько не смущаясь присутствием невесты, заигрывал с ее внучкой. И опять-таки, неудовольствия по этому поводу бабушка не выражала никогда. Валька не знала, что и думать. Предстоящий брак все откровенней походил на фарс, но какие цели преследовали два актера, разыгрывающие его, Валька не понимала.

Ей очень хотелось поговорить с бабушкой откровенно, но что-то постоянно удерживало от такого разговора. Бабушка превосходно умела очертить вокруг себя магический круг, невидимый глазу, переступить который, тем не менее, решались не многие. И только ее странному женишку на все эти ведьмины уловки было в высшей степени наплевать. Андрей вел себя так, словно не он был альфонсом на содержании у богатой старухи, а напротив, она полностью зависела от его хорошего настроения.

Никто и никогда не имел над бабушкой такой власти, это Валька знала точно.

И поэтому очень боялась угрозы, которую несло в себе развитие столь непредсказуемых и непонятных ей отношений.

Альбина Яковлевна молча наблюдала за тем, как завтракает муж. Его руки, отрезавшие кусок сыра, заметно дрожали, и влажная свежая брынза ломалась на доске толстыми ломтями. Наконец она не выдержала и отобрала у мужа нож.

— Давай я помогу.

Евгений Павлович не стал возражать. Сел на место, подпер висок кулаком, начал апатично помешивать остывший кофе.

«Сдал, сильно сдал», — подумала Альбина Яковлевна, подавая мужу готовые бутерброды. Господи, каким он был в молодости! А сейчас?.. Побитая собака.