Изменить размер шрифта - +

– Он эмигрант и не является вашим гражданином?
– Вам известно дело Никандрова?
– Нет, я даже не слышал этого имени, но будь Никандров вашим гражданином, вы бы уже не раз ставили вопрос о нем.
– Никандров не был нашим официальным работником, он выехал за пределы республики по своим личным делам, поэтому мы так поздно узнали о его

аресте.
– Вы хлопочете о Никандрове, господин посол?
– Я бы не протестовал, если бы вы поняли мои слова именно так. Никандров стоял в оппозиции к Советской власти, однако книги его отмечены печатью

таланта, он великолепный знаток Эллады: его переводы с греческого и латыни известны по всей России…

«Если они теперь хлопочут за своих политических оппонентов, – отметил Пийп, – значит, они стремительно набирают силу у себя дома».

– Я обещаю вам, – сказал министр, поднимаясь, – сделать запрос в министерство внутренних дел, и, если все окажется так, как вы говорите, дело

Никандрова будет решено в ближайшее время. Он предполагает возвратиться в Россию?
– Это мне неизвестно. Честь имею…
– Всего хорошего, господин посол. – Пийп проводил Старка до двери и, когда тот уже поворачивал большую медную ручку, спросил: – Кстати, вам

неизвестно, каково сейчас положение на кавказских водах? Санатории уже функционируют или все покрыто пеплом войны?

Неуманн – вся партитура была им ранее разыграна с Романом – поначалу отказался завизировать распоряжение министра внутренних дел Эйнбунда об

освобождении Никандрова.
– Мы только что, подчиняясь нажиму МИДа, освободили одного русского, сейчас под тем же нажимом второго… Мы даем повод врагам упрекать нас в

чрезмерной уступчивости.
– Вы имеете в виду врагов внешних или внутренних?
– В данном случае внутренних.
– Каких именно? – улыбнулся министр.
– Я боюсь правой оппозиции.
– Друг мой, ну кто же боится оппозиции в парламентарной республике? Слова опасны, лишь если они подтверждены пулеметами. У вас, может быть, есть

данные, порочащие Никандрова? Он связан с Воронцовым преступными деяниями? Активный деятель монархического подполья? Тайный большевик?
– К сожалению, господин министр, Никандров ни в чем не повинен. Он – жертва ошибки.
– Не слишком ли много ошибок в вашем ведомстве?
– Никандров был арестован после распоряжения главы государства – задержать и выслать из Ревеля Воронцова, Красницкого и еще трех бывших офицеров

Деникина, которые служили там то ли в карателях, то ли в контрразведке.
– А Никандров тоже служил?
– Нет.
– Так отчего же справедливое решение главы государства должно распространяться на невиновного?
– Господин министр, Шварцвассер позволил определенные… перегибы… в работе с русским. Тот, правда, дал к этому основания, покушаясь на жизнь

следователя.
– Если Шварцвассер виновен – накажите его.
– Неужели из за какого то русского мы подставим под удар следователя?
– Не из за «какого то русского», дорогой Неуманн, а из за Никандрова, за которого хлопочет их посол. Неужели, позвольте перефразировать вас, из

за «какого то Шварцвассера» я поставлю под удар наши отношения с Москвой? Вы же видите, что творится в мире… Самое опасное – опоздать на

последний поезд… Лондон крутит роман с Кремлем и не сегодня завтра признает Ленина; Париж – на грани этого признания, несмотря на их

несгибаемую, пока что, позицию. Поверьте мне… А чей народ будет иметь выгоду от этого в первую очередь? Наш с вами народ, эстонцы.
Быстрый переход