Я остановился у перекрывающих подъездную дорожку к дому богато украшенных и очень прочных ворот. Их открыл худой, почти изможденный парень и пригласил жестом проехать.

За воротами справа от себя я увидел два коттеджа комнат на пять каждый, а слева за огромным ковром зеленого газона — большой розовый двухэтажный дом, с четкими контурами на фоне неба. Примерно ярдах в тридцати от въезда на газоне под ярким цветным парусиновым навесом сидела группа мужчин. Сомнений не было: сам Сирил и часть его мафии.

Я припарковался у дома и по пружинящей траве направился к компании.

Когда я подошел, Сирил помахал рукой, и один из его подручных подвинул ногой ко мне свободный стул. Я сел, поприветствовал всех кивком головы. Большинство из них я встречал в разное время и, по крайней мере, внешне знал остальных.

— Выпьешь, Скотт? — спросил Александер.

— Спасибо, нет.

— Клара принесет еще. Уже готовое. Тебе даже не придется смешивать.

—— Нет, я хочу только поговорить.

Сирилу Александеру было около пятидесяти, среднего роста, с худым, жилистым телом и кожей, свидетельствовавшей о парилках и массажах, с загаром, приобретенным от кварцевой лампы, — на солнце он нечасто выбирался — и с крашеными — как я случайно узнал — редкими черными волосами.

В своем облачении — розовые брюки, свободная красная шелковая рубашка и сандалии цвета соломы — смотрелся он ужасно. Под стать одеянию были удивительно большие глаза, грязно-коричневые, а под ними малоприятные бледно-серые мешки.

Тем не менее я предпочел бы его по крайней мере трем из шести других. В ярде слева от меня сидел Стэйси с таким красным и блестящим лицом, что оно походило на кусок рубашки Александера. У него было что-то не так с кровяным давлением, и он выглядел настолько сгоревшим на солнце, что не сегодня-завтра кожа на его лице могла отшелушиться.

За ним сидел тип с очень подходящей кликухой — «Жмурик». Если в Стэйси было пять футов и пять дюймов и сто двадцать фунтов, то в Жмурике, при его шести футах, веса было едва ли больше. И насколько Стэйси был красен, настолько Жмурик был бел. Лицо его напоминало кусок мела. Если он оставался неподвижным, вполне можно было подумать, что он мертв. Он словно умирал с голоду, продал всю свою кровь, чтобы купить поесть, и потерял бабки.

Справа от меня за типом по имени Омар — подручным Александера, занимавшимся его бухгалтерией, сделками, инвестициями, неуплатой налогов и тому подобным — сидел головорез по кличке «Пробка», который — я точно это знал — убил троих. Он отсидел один срок за оскорбление действием, но не за убийство. Пяти футов восьми или девяти дюймов, примерно сто восемьдесят фунтов мускулов, с искаженным жестокостью лицом: сломанный нос, раздавленное ухо и ножевой шрам на другом ухе. Одна бровь поднята выше другой.

В общем, ни один из парней не вызывал моих симпатий.

Рядом с Александером восседал Мэтью Омар, выглядевший немного лучше других. Около шести футов, с широкими плечами, тонкий в талии и бедрах, но с ногами несколько коротковатыми в сравнении с телом. В целом он казался вполне приятным мужчиной. К тому же он был не «качком» или стрелком, как остальные, а человеком цифр. Лет сорока, он был, вероятно, самым тщеславным из этой апатичной команды и несомненно единственным способным контролировать многочисленные предприятия Александера, если последнему придется надолго поселиться в Сан-Квентине или отправиться на небеса.

Ему было что контролировать: Сирил Александер владел примерно двадцатью предприятиями в Южной Калифорнии: магазинами подержанных машин, химчистками, ночными клубами, ресторанами, парой моек автомобилей, многоквартирными домами.

Другие два парня, присутствовавшие на этом очаровательном сборище, Ладди и «Смурной» — по совершенно очевидным причинам — были простыми амбалами.