|
– Скоро мир изменится, – сказал Старый Боб, – и, пожалуй, лишь находясь в нашем избранном Шестерней поселке, вы сможете защититься от последствий этих изменений. – Зачем вам гнездо? – сквозь зубы повторил вопрос Строгов. Старый Боб вздохнул, поглядел на толпу мутантов за спиной, на толстяка Алекса, который лег на бок, подпер покрытую струпьями щеку рукой и приготовился слушать. – Я не знаю, почему Шестерня сделала нас такими, какими мы есть, – сказал он примирительным тоном. – Были другие, и еще будут. Вы ведь знаете о мертвецах? – Да, – кивнул Папаша Линкольн. – Они давненько к нам не суют носа, но было время – шастали туда-сюда, как крысы по амбару. – После мертвецов появились счастливые люди, – продолжил Боб. – С их лиц никогда не сходит улыбка. – Тоже встречались с такими, – ответил Картоха, флегматично почесывая спину об арматуру беседки. – Особенно они счастливы, когда вонзают зубы в чью-то глотку. – Бродяга Дик… – начала было Ким, но тут же поправилась: – Трудолюбивый Трутень убивал счастливчиков десятками, мы видели это! – она посмотрела на Строгова, тот лишь хмуро кивнул. – Счастливые люди, как и мертвецы до того, были ошибкой Шестерни, – убежденно проговорил Старый Боб, – когда их стало слишком много, Трудолюбивый Трутень вынужден был исправить эту ошибку. Да, самым простым способом: он уничтожил их всех. – Почти всех, – поправила Ким, вспомнив сидящего на привязи счастливчика в Сухом тоннеле. – Или почти всех, – согласился Старый Боб. – В заложенном Трутнем гнезде проклюнется новая жизнь. Это будет совершенно другая раса: наполовину люди, наполовину боги. Их встретит изменившийся мир, и они придут – полноправные хозяева всех земель и морей. – Плюмбума – в новые боги? – с сомнением пожевал губами Картоха. – Лучше не надо, он немного истерик. А вот Брандашмыг – склонный к насилию алкаш. Помню, вчетвером его держали, чтобы «Боржч» не разгромил. – Угу, – буркнул Папаша Линкольн. – Дерьмом попахивает ваша затея, Боб. Дика надо валить! – А гнездо хорошо бы напалмом! – добавил Навуходоносор. – И вот сразу возникает вопрос, – обратился к Старому Бобу Строгов. – А что если эти новые и крутые из гнезда окажутся тоже бракованными? Что тогда с ними делать? Ведь исходный материал – сталкеры, а сталкерам палец в рот не клади. Что, если счастливчики по сравнению с ними окажутся шаловливыми котятами? Старый Боб развел руками. – Мне не дано знать, я всего лишь старый мутант с мозгами наружу. Папаша Линкольн покосился на своих людей. – Что будем делать, ребята? Строгов нахмурился еще сильнее. – Я с самого начала был против того, чтоб сюда идти, – он осмотрелся, – сами позволили завести себя в ловушку. – О какой ловушке ты говоришь? – толстяк Алекс шумно почесал бок, затем с кряхтеньем поднялся. – Хотите – оставайтесь, хотите – идите туда, откуда пришли. Только Трутень не позволит вам уйти далеко. Боб поспешно кивнул и улыбнулся. – Я говорю о том же, друзья мои. Вы не пленники. Папаша Линкольн сплюнул. – Посмотрим еще, какие мы друзья. – Ночь близка, и я слышу недовольный голос Шестерни, она призывает меня, – Боб отступил к толпе мутантов. – Сейчас я уйду, но после восхода луны мне может опять захочется поговорить, и тогда я вернусь, чтобы насладиться беседой. – Идем к Шестерне, Боб! – крикнули из толпы. – Шестерня ждет! Толстяк Алекс замялся, посмотрел с тоской на теплящиеся угли костра. – Хорошо у вас. Душевно. Тепло у костра, как в детстве, – сказал он сбивчиво. |
