|
На самом деле все сложнее и интереснее. «Смерти нашей хочешь?» – спросил русский. Значит, он отдавал себе отчет, куда и зачем направлялась Ким. Значит, он в курсе всего, знаком с теневой стороной Хармонта, хотя строит из себя простофилю. Теперь они был лицом к лицу. Строгов прижимал ко рту темный от крови носовой платок. – Ты мне губу пробила! – сообщил он с укором. – Не ври мне! – Ким вцепилась в его рубашку. – Ты знаешь! Все знаешь! – Что? – Строгов положил свободную руку Ким на плечо. – Ты же подставляешь меня! И наших проводников! Это ведь я свел тебя с ними! Зачем ты меня подставляешь? Ради своей дурацкой статейки? Ким ударила Строгова по щеке. Оплеуха получилась увесистой и звонкой. Русский вздрогнул и отшатнулся. – Не твое собачье дело! – бросилась в наступление Ким. – Если хочешь помочь – помоги! Если нет – тогда иди отсюда и не мешай! Я прекрасно без тебя справлялась! И чтоб ты сдох со своей квантовой запутанностью! Робот-страж пришел в движение, сохраняя светомаскировку и режим тишины, только тяжелая поступь все равно выдавала его. Но в этом было нечто устрашающее: земля содрогалась, рокот нарастал, словно во время стремительного прибоя. Было ясно, что страж приближается, но откуда именно – не разобрать. С сухим треском рвались натянутые во дворе бельевые веревки, ветви деревьев царапали корпус мерно шагающей машины. Строгов сграбастал Ким и потянул через груду вывороченных и уже заросших пыреем бордюров, подальше от приближающейся из темноты угрозы. Грянули оба пулемета, протянулись через темноту пульсирующие нити трассеров. Зазвенел ливень из осколков стекла, вспухло и закрыло здание облако пыли. Дико закричала женщина. Строгов заставил Ким пригнуться, и они на полусогнутых побежали куда-то в хаос завешенных стираным бельем дворов. Едва тлеющие лампочки в окнах стремительно гасли. Похоже, обитатели этих трущоб не понаслышке знали, что такое светомаскировка. Строгов втащил Ким в темный зев подворотни, бесцеремонно притиснул к стене. – Да что ты себе… – начала было девушка, но русский зашипел на нее, как рассерженный змей. Ким заткнулась. В дальнем проеме арки бесшумно промелькнула облитая блеском сигнальных огней полицейская «галоша». – Застигнутых на месте проведения облавы, – одними губами произнес Строгов, – объявляют пособниками преступников. – Они не посмеют, – пролепетала Ким. – Американский паспорт здесь не поможет, – отозвался он чуть более громко. – В Хармонте действует простой принцип: главное – не попадаться. – О'кей, господин радиофизик, – с вызовом сказала американка. – Что прикажете делать дальше? – Будем выбираться через метро. Ким показалось, что она ослышалась, и поэтому переспросила: – Через – что? – Через «метро»… Этот город похож на засохший сыр. В нем полно затянутых плесенью дырок. Система проходных дворов, якобы заколоченных подъездов и чердаков, конспиративных квартир… Знающие люди называют это «метрополитеном» – тропою бегства и убежищем для тех, кому есть что скрывать и от кого скрываться… – Ого, да ты поэт! – невольно восхитилась она. – Станешь тут… – пробурчал Строгов по-русски. Ким не поняла и хотела переспросить, но физик вдруг выхватил из-под мышки громадный револьвер и пальнул в темноту. Ким не успела опомниться от грохота, а Строгов уже тащил ее за руку обратно во двор. На загаженном асфальте, освещенном всполохами близкого пожара, лежало тело. – Ты убил его? – спросила Ким. – Надеюсь, – отозвался русский. – Не беспокойся – это счастливчик. Ким хотела было вынуть камеру, чтобы заснять мертвого монстра в красноватых отсветах, но Строгов уже тащил ее дальше. |
