|
– Раз так – возьмут кассиром в Макдональдс, – уныло проговорил Навуходоносор. Косой Джек снова ругнулся, а остальные невесело засмеялись. – Крандец городу, – высказался Косой. – На Луне, мать ее, и то жизнь легче, чем здесь. – Даже если мы продолжим ходить в Зону, – продолжая пугливо озираться, подхватил Фредди Пердун, – то кому теперь сбывать хабар? Торгаши разбежались, как тараканы. – Не все разбежались, – Навуходоносор провел большим пальцем по горлу. – Счастливчики быстрее бегают. – И нашим тоже досталось! – встрял Пердун. – Я видел, как помер Батон. Счастливчики натянули его кишки между фонарными столбами. Эти кретины хихикали! Злой молча наполнил стаканы. Так же молча выпили и молча поморщились. Даже Косой Джек не проронил ни слова. Пустили по кругу банку с огурцами. – Значит, ты, Пердун, за то, чтобы слинять? – Злой прищурился и задымил сигарой, ожидая ответ. Фредди поерзал, потом густо покраснел. – Что вы так на меня уставились? У меня желудок больной! Это все из-за Зоны! Да! – он резко повернулся к Злому. – Я хочу убраться отсюда подальше! Я не хочу закончить, как Батон! Злой перевел взгляд на Маттакуши. – И ты, Япошка, тоже за дезертиров? – Мы тут каждый сам за себя, Злой, – неторопливо проговорил Маттакуши. – У нас нет командира, нет рядовых, и, соответственно, нет дезертиров. Злой фыркнул. – Нахватался слов всяких, институтка поиметая! Маттакуши ничего не ответил, только глаза его, и без того узкие, стали как две щелочки. – А ты, Злой, похоже, намерен костьми лечь, но остаться, – взял слово Гризли. – И хочется тебе, чтоб остальные тоже остались… Злой не стал отпираться. – Папаша Линкольн верно сказал – никто из нас ничего другого не умеет, только хабар добывать, – Злой принялся наполнять стаканы. – Ты, Гризли, хоть и матерый ходок за Периметр, но все равно чужак. Физик ядреный, тебе вылазки в Зону – все равно что спорт. А станет совсем худо, так домой рванешь, в Россию, и поминай как звали. А мы – совсем другая песня. Мы всей душой прикипели к городишке, понимаешь? – и Злой перевел взгляд на Маттакуши, ожидая, что японец станет поддерживать русского. Но Маттакуши лишь задумчиво вертел в ладонях стакан, наблюдая, как играет свет, преломляясь в выпивке. – Не могу я отсюда уехать, дочка у меня, – с горечью проговорил Злой и саданул свой виски, словно воду. – Да это понятно, – вздохнул Навуходоносор. Гризли тоже было жаль Мышу. При любом повороте событий будущего у нее не было. Увезет Злой семью в Рексополь – Мышу заберут в какое-нибудь закрытое учреждение. Хорошо, если будут просто поить, кормить и разрешать гулять по территории. А если для опытов? Конечно, это дело назовут как-нибудь нейтрально, вроде медобследования и сбора анализов. Останется Злой в Хармонте – так попробуй прожить здесь хотя бы до завтра… И еще никто не знает, когда у Мыши начнутся изменения мозга. Никто не знает, сколько времени ей суждено оставаться человеком. – Что приуныли, коллеги? – усмехнулся Злой. – Я тоже остаюсь, – сказал Папаша Линкольн. – Есть неоконченное дельце. Бродяга Дик. Сталкеры переглянулись, Косой Джек ругнулся. – Бродяга Дик… Бродяга Дик… Бродяга Дик… – возведя очи горе, нараспев проговорил Злой. – Да брось ты, старик, – обратился к Линкольну Навуходоносор. – Этот хабар на горбу не утащишь. – А что? – передернул плечами негр. – Деньги реальные. С таким баблом можно и на покой уходить, в старости всегда на стаканчик найдется. К тому же счеты у меня к этому ублюдку есть, а я всегда плачу по счетам. |
