13

Юрий Карлович не ожидал, что бегущие с фронта солдаты окажутся вот такими — грязными и голодными, конечно, однако вполне довольными своим положением. Ударный корпус был разгромлен, беспорядочно отступал из-под Мензелинска к реке Белой, бросая обозы в полях и перелесках, но израненных и озлобленных людей адмирал не увидел. Наоборот, сибирские «ударники» чувствовали себя так, будто им повезло, и они возвращаются домой.

…19 мая бригада морских стрелков высадилась на левом берегу Камы, где на десятки вёрст не было никаких деревень. «Ревель» ушёл на устье Белой, на Дербешский перевоз, а стрелкам Старка предстояло отыскать «ударников» и стабилизировать фронт. Юрий Карлович воспринял приказ командования как избавление от непереносимой боли и неискупимой вины. Его сокрушило известие о смерти Лизы. Это ведь он стал причиной гибели жены.

С Лизой, дочерью адмирала Развозова, Юрий Карлович познакомился в Кронштадте на вечере в офицерском собрании. А где ещё молодым морякам находить себе жён? Обычная флотская история… У них было двое детей — Боря и Таня. Летом 1917 года Александр Развозов, брат Лизы, возглавил весь Балтийский флот. Его тоже произвели в адмиралы. Лиза прекрасно знала, что такое военная служба, честь офицера и долг перед родиной. Она ни слова не возразила мужу, когда тот минувшей весной решил пробраться на Волгу и вступить в армию КОМУЧа. Юрий Карлович поцеловал жену — и ушёл. А месть большевиков обрушилась на Лизу. Её арестовали и бросили в тюрьму «Кресты». Там, в тесной и смрадной камере, Лиза и умерла.

Александра Развозова тогда уже отстранили от командования, и он работал в Морском архиве. Он был под надзором большевиков, но сумел упросить товарища переправить осиротевших племянников через границу к родственникам в Гельсингфорс. Оттуда в ставку Верховного правителя России полетела телеграмма. Когда-то Развозов дружил с Колчаком, и судьбу племянников Развозова Александр Васильевич принял близко к сердцу. Он телеграфировал адмиралу Смирнову просьбу сообщить Юрию Карловичу о смерти жены и спасении детей.

Юрий Карлович был оглушён трагедией Лизы. Он надеялся, что его убьют в бою — но его не убили, потому что и боёв-то настоящих не случилось. Междуречье Камы и Белой кишело хаотичным передвижением разрозненных воинских частей, больших и малых. Линии фронта не существовало. Ударный корпус превратился в мешанину батальонов и рот, которые как попало сами по себе через леса пробирались на Белую к пристаням Азякуль и Дюртюли или к Дербешскому перевозу. Красные войска тоже рассыпались на отдельные отряды, преследующие «ударников». Изредка вспыхивали стычки.

Первый раз морские стрелки Старка столкнулись с «ударниками» только на какой-то луговине, пересечённой длинным окопом. «Ударники» палили из винтовок по опушке леса, где укрывались красные. Бойцы Старка спрыгнули в окоп, чтобы поддержать пехоту, а «ударники» тотчас полезли из окопа и побежали прочь — сдали рубеж морякам, и гори всё синим пламенем.

Потом Юрий Карлович понял: отступление «ударников» — не трусость и не паника. «Ударники» искренне полагали, что надо отступать, если идти вперёд невозможно или если враг нажимает слишком сильно. Они сделали всё, что могли, и незачем упорствовать. Война для этих солдат была как драка деревня на деревню: подрались — и по домам. «Ударники» были крестьянами, мобилизованными против воли и обученными наспех.