– Сколько угодно, – пробормотал я: несложно поставить щит, когда он подготовлен заранее.

Возник экран односторонней проницаемости, затем я свернул из него кокон, материализовал шезлонг и прилег. Защищаться можно и с комфортом!

Гордон энергии не жалел: всю поверхность экрана покрыло бурлящее облако раскаленной добела плазмы, в толще которой змеились фиолетовые разряды. Смотреть стало не на что, я заскучал и решил развлечься, создав двойника – зря, что ли, меня учили? – подпитав его энергией для поддержки экрана и переместившись за спину Мастера Битвы.

Мистер Гордон трудился самозабвенно: почва перед щитом спеклась и начала светиться. Зачем мешать хорошему человеку наслаждаться любимой работой? Я уж было начал создавать еще один шезлонг, когда Мастер Битвы меня обнаружил.

Трансформация заняла доли секунды: он не развернулся, а как бы вывернулся лицом ко мне. Ни на йоту не ослабевший, поток ринулся в мою сторону. Я открыл каналы поглощения, судорожно пытаясь сбросить излишки, и окутался сетью разрядов. Гордон прекратил атаку. С моей руки запоздало стекла шаровая молния. Я дунул на пальцы, и молния отлетела прочь, взорвавшись в соседних кус­тах. Черт, мальчишество какое‑то. Я почувствовал, что краснею.

– Вы совершенно правы, – заметил Гордон учтиво, – непозволительно так увлекаться. Ваше появление позади меня стало неприятным сюрпризом. Благодарю за урок.

Какой там урок – я же просто дурачился и при этом чуть не пропустил удар! Мой конфуз разросся до вселенских масштабов.

– Экран просто великолепен, – похвалил меня Гордон, – он надежен и прост в изготовлении. Я сам не сделал бы лучше!

Ну не скажешь же ему, что он сам и выучил меня этому приему! Кстати, а кто научил его? Временная петля в стандартном варианте. Или нет? Скорее всего Гордон прибедняется, такие экраны наверняка для него давно пройденный этап.

– Может быть, перейдем к спаррингу? – спросил я, лишь бы вывернуться из щекотливой ситуации.

– У меня есть другое предложение, – ответил Гордон, коротко взглянув на Эвелину.

– Все равно мои возражения ни на что не повлияют, – поморщившись, ответила она на безмолвный вопрос.

Я непонимающе поднял бровь – вроде бы именно спарринг шел следующим номером программы. Что же задумал Гордон?

– Мои люди нашли некую сверхъестественную мерзость неподалеку отсюда, – пояснил Мастер Битвы, – я собирался привлечь вас к ликвидации очага заразы, но Эвелина полагает, что вам рановато ввязываться в открытые стычки с нечистью…

Зря он так, на «слабо» только дети покупаются. Другое дело, я и сам давно искал случая проверить себя в деле, хоть чуть‑чуть поквитаться за пережитое в родном мире… Что‑то неприятно скрежетнуло, и я с удивлением понял, что это мои собственные зубы.

Буду рад принять участие, – сказал я и криво усмехнулся. – посмотрим, на что эта мерзость похожа!

– Я так и предполагал, – удовлетворенно кивнул Гордон и произнес заклинание Перехода.

Мир вокруг подернулся дымкой, а когда вновь прояснилось, мы оказались рядом с обрывистым склоном глубокого провала, извилистой линией рассекавшего окружающий равнинный ландшафт. Уродующая пейзаж трещина тянулась вдаль, сливаясь с горизонтом, отчего казалось, что кто‑то очень недобрый пытался разломить мир на две части и почти преуспел в этом.

Я осторожно приблизился к краю, попутно отметив, что солнце оказалось градусов на тридцать ближе к горизонту, чем до перехода. Выходит, гордоновское «неподалеку» не меньше двух часовых поясов или трех тысяч километров в радиусе. С размахом дядечка мыслит… От рассуждений меня отвлек кусок почвы, внезапно оторвавшийся от края и, рассыпаясь на лету, с шорохом канувший в провал. Носки моих щегольских сапог повисли над бездной, из которой пахнуло могильным холодом.