Ослепительное сияние затопило рукотворную пещеру, вынудив зажмуриться. Я немедленно приглушил выброс, но перед глазами еще долго плавали разноцветные круги.

– У вас большой потенциал, господин, – невозмутимо заметил слуга и с поклоном исчез в проходе.

* * *

Я неторопливо осмотрелся. Передо мной простерся огромный зал. Свод опирался на симметричные ряды далеко отстоящих друг от друга колонн. Размеры зала подавляли, вызывая ассоциации с храмом. Это напомнило мне, с чего надо начинать занятия.

Я лег, распластавшись спиной на прохладном полу, закрыл глаза. Полное расслабление. Дух отделяется от тела, отключаются тривиальные органы чувств, и окружающий мир открывается своей потаенной стороной. Ощущение невесомости.

Я плавно отделился от пола и поплыл вдоль зала. Он изменился. Теперь его освещение потеряло равномерность, переливаясь, как капля росы под утренним солн­цем. Остатки древних заклинаний, то иссиня‑холодных боевых, то сверкающих золотистым медом жизнелюбия, медленно кружили в воздухе, издавая при столкновениях хрустальный звон. Даже не глядя можно было понять, что проплывает мимо: вот тихий шорох льдинок в бокале и терпкий запах виноградного вина – это, конечно, формула любовного напитка, а здесь кто‑то пытался заглянуть в будущее – звон массивного стекла и запах ментола, а вот еще… Я напрягся, ощутив исчезающе слабый, но явственный запах разложения. Он настолько диссонировал с пусть не всегда нежными, но чистыми тонами остальных заклинаний, что я невольно принялся всерьез искать его источник. Увиденное не столько испугало, сколько разозлило: рядом с моим лежащим на полу телом сгущалось небольшое бесформенное, но оттого не ставшее менее зловещим пятно мрака.

Не решаясь нарушить приобретенную медитацией сверхчувствительность, я не стал приближаться, воспользовавшись собственным телом как обычным зомби.

Прикосновение к внутренним резервам обожгло. Откуда столько всего в тщедушном организме? А я еще имел привычку канализировать внешние источники!

Стараясь не утратить самообладания, я ударил по мраку, дергано и суетливо принимающему уродливый человекоподобный образ. Ударил средней мощностью, попутно оценив расход энергии в полпроцента накопленного, и отпрянул, ожидая контрудара. Осторожность меня и спасла: на месте возникающей нежити полыхнуло неистовое солнце, на миг высветив и тут же обесцветив незаметным доселе узор половых плит. Пережившие хозяев заклинания с жалобными стонами рассыпались в прах, тут же сметенный в дальний конец зала. Отброшенный ударной волной, я распластался по потолку, радуясь тому, что оказался далеко от эпицентра. Подземный зал навсегда лишился своего многовекового очарования.

– В вас действительно большой потенциал, сэр! – сказал я сам себе и вернулся в собственное тело.

Зал наполняла тьма – световое заклинание сгинуло вместе с прочими. Пришлось его возобновить. Я поскреб небритый подбородок, размышляя, стоит ли продолжать занятия, когда в нескольких шагах от меня с громким хлопком материализовалась Эвелина. Серебристое с блестками трико обтягивало классических пропорций фигурку. Не успевшее угаснуть магическое зрение опознало в нем защитный комбинезон. В таком не воевать – на подиум впору!

Мгновением позже, решив, видимо, что столь специфический наряд излишен, она провела руками от шеи к бед­рам. Блестящее трико сменилось деловым костюмом. Следом за ним, непременным атрибутом, возникла дымящаяся сигарета.

– Что‑то случилось? – спросила хозяйка, со вкусом затянувшись ароматизированным табаком.