– Совпадение исключено?

– Абсолютно, – подтвердила она, – я даже рада, что отозвался такой энергичный и непосредственный молодой человек, но хотела бы узнать, насколько вы сильны в той области, о которой идет речь?

Это даже не аристократизм, а элементарное самодурство! О моих собственных желаниях даже речи не зашло! А если я против?

– Будь вы способны отказаться, вызов бы не дошел.

Черт побери всех телепатов! Я с грохотом поставил мыслеблок, расцветив его бестеровским «…ах ты камбала не вобла…» – пусть поморщится, аристократка хренова.

– Я согласен на участие, – вслух сказал я, – что касаемо магии: некоторое время назад я обучался у мастеров своего дела, но недолго, и потому, к сожалению, немногое успело отложиться в памяти.

– Я постараюсь помочь вам. Кое‑какая литература есть в вашей комнате. Слуга покажет вам зал для тренировок: в древности здесь добывали серебро, и вся гора под нами источена ходами. Впоследствии они были расширены и благоустроены: не всегда занятия магией были настолько открыты для публики. Значительную часть своей жизни мои предки проводили под землей… где впоследствии оставались навечно.

– Приятное соседство, – мне стало весело, – надеюсь, я их не сильно потревожу?

– Ничего с предками не случится. – Она снова непринужденно рассмеялась, и я вдруг подумал, что надменность может оказаться просто положенной по штату маской.

– Вы так и не сказали, как к вам обращаться!

– Ах, Дима, Дима! Какой же вы, право, смешной! Зовите меня Эвелиной, раз уж вам захотелось определенности. «… Что в имени…»

– Просто Эвелина? – уточнил я. Ее манера называть меня молодым человеком, хотя сама хозяйка вряд ли была старше, плохо сочеталась с фамильярным обращением.

– Если мы будем раскланиваться при каждом обращении, то вам не хватит времени на занятия!

В разговоре возникла пауза, и я не сразу понял, что это конец аудиенции. Эвелина все свое внимание сосредоточила на возникшей в руке сигарете. Я попрощался и вышел, удостоившись мимолетного кивка. Вот же стервочка!

Уже в своей комнате я присел на край кровати и еще раз посмотрел на фотографию, которую продолжал сжимать в руке. Как быть с этим? Не показываться на глаза Айлин еще пятнадцать лет, пока с горизонта не исчезнет мое молодое я? Кто же признает в сорокапятилетнем мужике вчерашнего молодого и пылкого возлюбленного? А признав, примет ли? Мечты о любви рушились с мелодичным зво­ном. В конце тернистого пути его ждала награда… Не про меня сказано.

Я дернул за витой шнур у кровати, и где‑то в недрах замка звякнул колокольчик.

– Будь добр, покажи мне зал для тренировок, – попросил я появившегося в дверях слугу.

Надо бы научиться их различать. Неудобно как‑то. Слуга невозмутимо прошел к камину и нажал на одну из завитушек украшавшей его резьбы. С тяжелым рокотом камин отъехал в сторону, открыв заросший пыльными лохмотьями паутины проход.

– Прошу прощения, но этим входом давно уже не пользуются, – заметил слуга и достал из воздуха метелку и пару электрических фонарей, предложив один из них мне. Фонарь был тяжелый и горячий.

А чему удивляться? Поживи с его рядом с магичкой – не такому научишься.

Обметая по пути паутину со стен, слуга двинулся вглубь прохода, я зашагал следом. За спиной потемнело – камин вернулся на законное место. Под ногами возникли ступени, свиваясь в спираль – проход сменился винтовой лестницей. Все верно, нас ждут подземелья и хозяйкины – ну не поворачивался язык называть ее просто по имени – предки. Наконец стены разошлись в стороны и проводник остановился, сделав несколько смутно знакомых пассов.