— Нам надо обсудить Церемонию Тронов, — сказал Золтах. Сын радостно закивал. Интересно, что у него на уме? Неспроста ведь строит из себя идиота, наверное, уже задумал какую-то подлость. В прошлом году Золтаха случайно уронили в мусорную кучу, в позапрошлом — в бочку с сырой рыбой… Хотелось бы знать, что они придумали на этот раз? Воды канала Махолек? Или прямо в Баллену с моста? Но ничего…

Целый год Золтах думал, как себя обезопасить, и в конце концов нашел выход. Главы прочих Семей будут носить его на руках за подобное изобретение.

— Все готово, папа, — сказал Бартас. — Церемониальный стул вылизан до блеска, вам не нужно беспокоиться…

— Погоди, — Золтах остановил его взмахом руки. — Ты помнишь, что означает для нас Церемония Тронов?

В глазах Бартаса мелькнуло недоумение.

— Э… Ну, глава Семьи вроде короля, он должен сидеть на троне, а подданные носить его на руках?

— Молодец, — похвалил его Золтах. — Однако в последние несколько лет наметилась весьма неприятная тенденция. Я замечаю революционные брожения…

Фразу Золтах вычитал в одной из газет. Основной смысл от него ускользал, но нутром он чуял, что она как ничто иное подходит к сложившейся ситуации. Степень недоумения на лице у Бартаса увеличилась раза в два — рот приоткрылся.

— Ведь, если вдуматься, падение главы семьи со стула во время парада это призыв к свержению законной власти!

С нескрываемым удовольствием Золтах смотрел на вытянувшееся лицо сына. Еще бы, подобная мысль ему бы никогда не пришла в голову!

— Барбюны всегда были законопослушным народом, — продолжал Золтах. — И мы не можем допустить, чтобы наши обычаи были истолкованы превратно…

— Значит, Церемонии Тронов не будет? — в голосе Бартаса зазвучала тоска.

— Я бы с радостью отменил церемонию, — вздохнул Золтах. — Но что мы будем за барбюны, если откажемся от своих обычаев?

Бартас не смог сдержать улыбки. Но ничего, сейчас Золтах ему покажет…

— Но допустить падения главы Семьи со стула тоже нельзя. Поэтому я придумал привязывать главу Семьи ремнями.

Довольный собой, он посмотрел на сына. Мысли ворочались в голове Бартаса так, что Золтах слышал гул. Того и гляди, из ушей повалит пар. Парню потребовалось секунд десять, чтобы осознать: тащить стул все равно придется, а вот уронить главу Семьи уже не получится. Ужас черной тенью наполз на лицо бедняги, глаз нервно дернулся. Золтах упивался победой.

— Но это же опасно… — робко сказал Бартас.

Золтах фыркнул.

— Опасно сидеть на стуле без всякой защиты от падений. В наш пресвященный век подобное варварство просто немыслимо. Ты меня понял?

— Да, папа, — вздохнул сын. Обреченности в этом вздохе хватило бы, чтобы потопить весь Кетополийский флот. Но ничего, вот займет он его место — спасибо скажет.

— Так, с этим мы разобрались, — удовлетворенно сказал Золтах. — Как обстоят дела с тележкой?

Праздничные тележки барбюнов славились на весь город — пожалуй, ничуть не меньше, чем их настояное на рыбах синее вино. Повозки украшали пышной резьбой и деревянными фигурами, раскрашивали в яркие цвета — сумасшедшее буйство красок среди желтого тумана. Еще дед говорил Золтаху, что барбюны раскрасили Кетополис, поэтому внук должен гордиться тем, что он барбюн. И Золтах гордился.

К празднику тележки готовили целый год: вся семья с упоением трудилась над украшениями, раскрашивала их и покрывала лаком. И если в последние годы в украшениях стало намечаться некоторое излишество (отдельные повозки едва могли сдвинуться с места под грузом резного дерева), то только из-за стремления показать, как истинные барбюны любят и уважают традиции Кетополиса.