Изменить размер шрифта - +
Я читаю первые строки, а сердце мое бьется как бешеное.

 

 

 

Возвращаюсь на страничку Google и просматриваю список ссылок. Наконец нахожу следующее:

«Джун Эшби умерла в мае 1989 года от легочной недостаточности в нью-йоркской больнице "Mount Sinaî" в возрасте шестидесяти четырех лет. В ее знаменитой галерее на 57-й улице, созданной в 1966 году, представлены произведения европейских художниц, с творчеством которых мисс Эшби познакомила американских ценителей искусства. В настоящее время галереей управляет партнер мисс Эшби мисс Донна В. Роджерс. Мисс Эшби активно боролась за права гомосексуалистов и стала одной из основательниц Нью-Йоркского общества лесбиянок и организации "Сестры надежды"».

Я сижу словно громом пораженный. Мне очень хотелось увидеться с этой американкой, которую любила моя мать, с которой познакомилась в Нуармутье летом 1972 года. Их роман продолжался больше года. И моя мать ради нее готова была бросить вызов всему миру, хотела жить с ней вместе и воспитывать нас, своих детей. Но слишком поздно. Я опоздал на девятнадцать лет.

Я распечатываю статью и прилагаю к документам, которые нашел в конверте. Теперь с помощью Google я ищу информацию о женщине по имени Донна В. Роджерс и о «Сестрах надежды». Донна оказывается семидесятилетней дамой с умным лицом и коротко стрижеными волосами цвета меди. У «Сестер надежды» имеется многостраничный сайт. Я его просматриваю: собрания, концерты, кулинарные курсы. Занятия по йоге, поэтические семинары. Политические конференции… Я отправляю эту ссылку Матильде, женщине-архитектору, с которой мне довелось работать несколько лет назад. У ее подружки Милены есть собственный модный бар в Латинском квартале, куда я частенько захожу. Несмотря на поздний час, Матильда еще за своим компьютером и сразу же отвечает на мое послание. Она спрашивает, почему я отправил ей эту ссылку. Я объясняю, что «Сестры надежды» – организация, основанная женщиной, которая некогда была возлюбленной моей матери. Звонит мобильный. Это Матильда.

– А я и не знала, что твоя мать была лесбиянкой, – говорит она.

– Я тоже не знал.

Повисает пауза, но напряжения в ней нет.

– Когда ты узнал?

– Совсем недавно.

– И что? Как ты к этому относишься?

– Это кажется мне странным, если уж честно.

– А ей… Ей известно, что ты знаешь? Или она сама тебе сказала?

Я вздыхаю.

– Моя мать умерла в 1974 году, Матильда. Мне тогда было десять.

– Ой, прости меня, – торопливо говорит она. – Прости!

– Ничего страшного.

– А отец знает?

– Понятия не имею, что знает и чего не знает мой отец.

– Может, давай встретимся в баре? Посидим, поговорим за стаканчиком…

Мне и хочется, и нет. Общество Матильды мне приятно, бар ее подружки – одно из любимейших моих мест для ночных посиделок, но сегодня я совершенно выбился из сил. И прямо говорю ей об этом. Она берет с меня обещание не откладывать с визитом.

Растянувшись на кровати, я звоню Анжель. Мне отвечает автоответчик. Я оставляю ей сообщение и пытаюсь дозвониться в стационарный телефон. Никто не берет трубку. Я старалось не поддаваться беспокойству, но у меня ничего не выходит Я знаю, что Анжель встречается с другими мужчинами. Но эту тему мы не обсуждаем. Мне бы хотелось, чтобы она… этого не делала. Я решил в скором времени попросить ее об этом. Интересно, что она мне возразит? Что мы не женаты? Что у нее аллергия на верность? Что она живет в Клиссоне, а я – в Париже и ничего из этого не выйдет? А и правда, смогли бы мы ужиться вместе? Анжель ни за что не захочет жить в Париже – ненавидит грязь, выхлопные газы, шум.

Быстрый переход