- Всем лечь на землю! Бросить оружие! - раздался громоподобный голос, усиленный динамиками.

    Бандиты повалились, как кегли, сметенные метким ударом шара. Знали, что с копами в Баранбау шутки плохи. При желании они могли запросто расстрелять всех внизу. Эдик решил, что ему тоже будет неплохо прилечь.

    - Проводится операция по задержанию особо опасного преступника, повинного в преступлениях против человечности! - продолжал вещать голос. - Эдвард Цитрус, встать! Именем закона, вы арестованы!

    Эдик поднялся, с тоской глядя на медленно снижающиеся катера.

    Они приземлились. Из одного высыпали полицейские. Сквозь бронированные стекла другого Эдик заметил прокурора с очень кислым лицом. Да уж, нехорошо всё складывается! Интересно, почему прокурор просто не дождался, пока его порешат бандиты? Наверное, не сообразил. Или решил не пускать дело на самотек.

    - Пошли, мерзавец!

    Один из полицейских хотел застегнуть на руке Эдварда наручники, но тот вдруг дико заорал и вытащил из-под рубашки брусок пластиковой взрывчатки. Устроен он был почти так же, как граната. Предохранительное кольцо, скоба, и, собственно, сама взрывчатка. Зубами сорвав кольцо, Цитрус поднял взрывчатку мусонов над головой.

    - Только прикоснитесь ко мне! Только выстрелите! Все взлетим на воздух!

    Большинство присутствующих бросились на землю. С бомбами шутки плохи…

    - Это димлетид, - побелевшими от страха губами прошептал полицейский офицер. - Разнесет всё вокруг. И катера. И нас - в капусту. Страшная штука.

    - Лежите, ребята, лежите, - подал голос Швеллер. - Нас проблемы легавых вообще не касаются.

    - Не двигаться, придурки! - прорычал Иванов своим.

    - Я сажусь в полицейский катер. И улетаю, - объявил Цитрус. - Мне уже всё равно! Если кто дернется - бабахну тут всё незамедлительно. И не вздумайте гнаться за мной!

    Широкими шагами он направился к ближайшему полицейскому катеру. Люди испуганно шарахались в сторону - хотя заряда гранаты наверняка хватило бы, чтобы достать их и за пятьдесят, и за сто метров…

    Пилота не пришлось просить покинуть кабину. Полицейский выскочил оттуда сам, лег на землю и закрыл голову руками.

    - Молодец, сообразительный парень, - одобрил Эдик, - вот, берите пример с него! - Заглянул внутрь, убеждаясь, что в машине больше никого нет. Забрался в салон. Нажал на сенсор закрытия дверей.

    Как только створка опустилась, толпа зашумела, все вскочили с земли и кинулись к своим катерам, будто те могли защитить их от взрыва.

    Цитрус уселся в кресло, больной рукой потянул на себя штурвал, другой продолжая придерживать взрыватель гранаты. Катер начал подниматься в воздух.

    - Неудобно-то как! - проскрипел зубами Цитрус. Действие обезболивающего заканчивалось, рука ныла и плохо его слушалась.

    Эдвард потянул рычаг на себя, развернул катер, круто забирая вверх, потом завис в десятке метров над замершей в ужасе толпой. Боль в руке стала нестерпимой.

    - Да гори оно всё огнем! - прокричал Эдвард, швырнул бомбу в открытое окно и перехватил штурвал освободившейся здоровой рукой.

    Чудовищной силы взрыв спустя несколько секунд тряхнул катер так, что, казалось, он рассыплется в воздухе. Но надежная машина выдержала. В иллюминатор на полном ходу впечатались чьи-то ноги в ошметках полицейской формы и оторванная голова Швеллера. Голубой глаз, не мигая, смотрел на должника сквозь противоударное стекло.