Глава тридцать седьмая. Штурм древних крепостей

Дар кивнул…

…Переоделся в свою старую одежду и вышел на улицу. Над городом занимался обычный осенний день, но Дару он показался великолепным и ярким. Он вдыхал всей грудью дрожащий прохладный воздух, подставлял солнцу лицо и руки, щурился на золотой свет… А тот — Дар не видел этого, конечно, — высвечивал и выставлял напоказ всю его бледность и хрупкость. Перед людьми этого мира он был точно цветущая «солома» перед настоящей травой. А все потому, что ему не досталось настоящего солнца. Поэтому кожа была белой, и синие жилки стучали на висках, и пятна пролегли под глазами…

…Маленький чужак сел на скамейку и задумался… Этот мир… младше его собственного, и в нем Войны не было и не будет… Кто же приложил руку и волю к тому, чтобы разошлись дорожки параллельных вселенных?.. Отец? Мама?.. Или кто-то еще, кто выше и старше?..

Дар не понимал… своего места во всей этой истории не понимал… И потому чувствовал себя маленьким и беспомощным. Как будто он не взрослый, по меркам его мира, человек, а потерявшийся ребенок лет пяти…

…Говорят, что страх имеет запах. Что растерянность имеет запах… Тогда неудивительно, что эти пятеро подошли и окружили скамейку… Дар поднял глаза и спокойно рассмотрел оскалившиеся в усмешках лица, хранящие выражение наглости и превосходства… Все они были старше него, а сытая жизнь сделала их еще и выше, и крепче. Дар встал со скамейки и, выпрямившись во весь рост, едва достал самому низкому до плеча. Это было встречено общим гоготом, имеющим лишь весьма отдаленное сходство с человеческим смехом…

Странно… почему-то Дар не боялся их… На поясе в кобуре дремала настоящая пушка, подарок Раи, прикрытая краем джинсовки. Он даже прикинул, что перестрелял бы всех пятерых быстрее, чем они успели бы что-то понять. Но представил пять трупов в лужах крови и боль и удивление, застывшие на этих по-довоенному красивых лицах, ставших из наглых и надменных самыми обычными… представил, и понял, что стрелять в них — глупо… А еще вспомнил саму Раю, спокойную и уверенную перед тремя вооруженными парнями…

Дар вернулся в реальность… Минуту-другую послушал довоенную ругань…

— Идите домой, — вдруг сказал он спокойно и с улыбкой, вложив в эту фразу все тепло, на какое был сейчас способен… Все пятеро удивленно замолчали и переглянулись. — Идите, — мягко повторил Дар, глядя, как с молодых лиц сходят уродовавшие их гримасы, как опускаются руки и плечи…

Какие противоречивые чувства сталкивались сейчас в их сердцах… Никто не узнает, но они просто развернулись и побежали. Не из страха, как бежали те трое по приказу Раи, нет… А единственно из желания деться куда-нибудь от себя самих, от своей совести, от битвы несопоставимых идей…

Дар долго смотрел им вслед. Ему казалось, что именно сейчас он как никогда близок к ответу на свой вопрос, что вот-вот, и его, этот ответ, можно будет ухватить и осознать, но он все ускользал и не хотел становиться простой ясной мыслью… «Кто я? Куда я иду? Как понять это все, как осмыслить?.. Что делать сейчас?..»

Совета просить было не у кого. Те трое, кто мог бы помочь — Нефью, Мих, Рая, — сейчас неизвестно где. А отец… неужели это он был всемогущим Старшим, о котором говорила мама? Нет… это человек. Самый обычный. Стареющий. Беспомощный… А вот от этой мысли Дару стало тоскливо совсем…

Бросив последний взгляд прямо на слепящее солнце, Дар вернулся домой…

…Дома Дар повесил в коридоре куртку… Он снимал ее долго, медленно, как во сне, потому что мысли были где-то далеко и волна за волной штурмовали крепость Вопроса…

А Шура удивилась, что под джинсовкой «на рыбьем меху» у мальчишки оказалась лишь старая безрукавка — уже бесформенная и потерявшая цвет.