— Не надо ничего мерить. После инфры это я ещё нормально себя чувствую.

Азиат вышел на середину комнаты, присел возле своего робота прямо на пол и принялся его распаковывать.

— Что за инфра? — Щукин не отрывался от пациента.

Интересно, чем он там занят?

Пара охранников, остановившись у входа и не входя вовнутрь, настороженно наблюдали за происходящим.

— Инфразвук в сцепке с вихревыми токами. Очень неприятные ощущения, если на тебе есть нейро-расширения. — Кореец решил философски относиться к тому, что его новый товарищ в технике ну совсем не ориентируется.

— У меня были такие впечатления, как будто сознание просто отключили. Тумблером снаружи, — на секунду замерев, поделился Щукин.

— У тебя же нет нейро-гаджетов или действующих установок, — вздохнул ДжоЧже. — Значит, не будет и отходняка. Что делаем по операции?

— Тебе не всё ли равно? — сварливо проворчал русский со своего места. — Или ты в этом что-то понимаешь?

— Стоп. Доктор, ответьте громче и вслух пожалуйста.

Хван, не прекращая снаряжать технику, рефлекторно оглянулся на звук.

В дверях стоял здоровенный детина, смутно напоминающей одного из членов совета директоров местной организации.

— Окей. Аортокоронарное шунтирование на работающем сердце начинается с обеспечения доступа к месту проведения операции — послойно разрезается кожа, подкожные слои, мышцы. — Щукин разом повзрослел и превратился в ментора, как всегда в такие моменты.

— Это делаете вы или робот?

— Технически — робот. Но он только режет, даже места не выбирает сам.

— Потом? В чём суть вмешательства?

— Трансплантат, он же шунт — это здоровый участок вены или артерии…

— У вас есть с собой протез? — быстро среагировал громила. — Синтез? Какое поколение, какой производитель?

— Шутите? Зачем синтетика?! Забирается из грудной клетки пациента или его конечности! Бедро там, голень.

— Хм. Ладно… Как кровообращение в процессе будет обеспечиваться? Ваш аппарат что, поддерживает его искусственно?

В этом месте Хвану стало интересно и страшно: все функции своего робота он знал напамять. Ничего, подходящего в этом случае, навскидку в голову не приходило.

— А мы не будем останавливать сердце, — покачал головой Виктор. — Обычно для операции на работающем сердце применяется специальное оборудование, позволяющее стабилизировать миокард в месте формирования анастомоза. Один конец здорового сосуда подшивается к аорте, другой — к коронарной артерии ниже стенозированного или суженного участка. Затем восстанавливается полная работа сердца, рана ушивается, пациента переводят в отделение реанимации. — Он вопросительно взглянул на собеседника. — Вы же сказали, реанимация — не наша головная боль?

— У них стандартный реанимационный блок есть, — проворчал кореец, заканчивая свою часть работы по подготовке техники. — Они его не светят, но он у них в рабочем состоянии.

От здоровяка пахнуло какой-то опасной эмоцией, хотя вслух ничего сказано не было.

— А что? В разделе запчастей и комплектации вы таритесь регулярно, — азиат поторопился объясниться, не дожидаясь расспросов. — Расходники обновляете чуть не раз в две недели, с одного и того же акка! Я — хороший инженер…

— И весьма внимательный! — хохотнул Щукин невпопад.

— По шунтированию понятно. А что с тромбом? — сын члена совета директоров, кажется, вернулся в нормальное русло.

— Ещё проще. В процессе операции сделаем небольшой надрез в месте закупорки сосуда. Потом через него введём специальный инструмент, катетер. Затем с помощью катетера выведем тромб.