— Что тебя так радует? — не первый раз подозрительно щурится Хван.

— Это от нервов, не обращай внимания. Блин, ну девкам и свезло!

— Ну. Только тебе-то с того что за радость? Забудь, сказал уже.

— Интересно, а если кто-то разным дамам последовательно двоих детей заделал? Это он что, уже на миллион прилип? — произвожу про себя нехитрые вычисления. — Ну может же быть какой-то мачо, успешно замутивший с двумя тёлками?

— Угу, прилипнет на миллион. Так какой твой план? Аванюрный? — ДжоЧже и не думает расслабляться либо веселиться. — Как будешь с полицией решать?

— Вначале ответь на вопросы.

* * *

Поскольку медицина здесь запрещена (и рождаемость деклассированного элемента, как и обратная миграция, регулируются почти непробиваемыми финансовыми фильтрами), власти за оборотом запрещённых услуг предсказуемо наблюдают. Со всей мощью технологической эры.

Малый хирургический робот, который только что спас мне жизнь, вообще был Хваном скрупулёзно и аккуратно собран из брошенных запчастей, которые он дотошно собирал больше года. Расходуя на них почти всё, что зарабатывал.

Я пока не выяснила, где он тарился запчастями, но обязательно выясню это потом. Вероятно, в каком-то виде медицина всё же существует — хотя бы и для тех же полицейских, пострадавших при исполнении.

Иначе, на ротацию сюда никто б просто не ехал, вплоть до увольнения; да и сам ДжоЧже — где бы он брал запчасти от робота? Не будь тут легального рынка услуг и оборудования (пусть и нераспиаренного).

Другое дело что госпиталь полиции — далеко не самое известное место даже там. А уж поликлиника КНБ, например, вообще маркировки снаружи не имеет: стоит себе в центре города двухэтажное здание без вывески. На входе — косящий под штатского прапор в гражданке. Он же фильтрует тех, кто забредает по ошибке…

Если бы здесь для служивых не было медицины, как утверждает мой новый товарищ, то и самих служивых тут не было бы.

Они увольнялись бы, калечились бы по основному месту службы (в доступности этой самой медицины) — что угодно творили бы с собой ещё на этапе отправки, но сюда бы точно не ехали.

Просто населению подробности снабжения и обеспечения элиты в полном объёме наверняка не докладывают. Как и в предыдущей жизни у нас, чё.

* * *

Там же, через некоторое время.

— …надо заявить самим. Исходя из того, что я сейчас слышу от тебя, при нормальном разбирательстве вполне можно рассчитывать, что организатор поглотит ответственность исполнителя.

— Конфискация, — он с тоской смотрит на робота. — Жалко.

— А до знакомства со мной он у тебя сильно работал? Или — ты с ручным управлением без меня справишься?

— Не-а, — взгляд Хвана ещё больше наливается тоской.

— Или у тебя за полтора года было много кандидатов в напарники, кроме меня? — продолжаю давить логикой.

Господи, как же хорошо, что кореец — мужик, а не тётка.

У любой женщины эмоции легко взяли бы верх над разумом, несмотря на изначальное отсутствие паники. В такой ситуации — запросто, это я даже по себе сужу.

— Чтоб инцидент тебя не парил, давай напишу финансовое обязательство? — выдаю последний аргумент. — Аккурат на случай конфискации твоего робота? Моя хата всяко больше стоит.

За кадром оставляю тот момент, что у меня её и так хотят отобрать. Судя по обрывкам памяти реципиента.

— Правда? — удивляется он, заодно воспрянув духом.

— Не на всю стоимость, — уточняю. — Давай обсудим, на какую часть. Правда.

* * *

Вин, внезапно оказавшись в бригаде на первых ролях, неожиданно для самого себя захотел новой должности соответствовать.