-  Глупости, - оборвал я совершенно неуместные в такой обстановке сетования. - За такие грехи не карают, а награждают. Считай, что ты сегодня ночью спасла невинную душу.

    -  Какая же у тебя душа, коли ты в Христа не веруешь!

    -  Бог у всех один, как его ни назови, во что ни верь, главное не греши!

    Однако она не приняла мои резоны и продолжала переживать свое «грехопадение». Мне надоело слушать стенания, и я заговорил о другом. Постепенно Марья Ивановна успокоилась и немного рассказала о самом своем дорогом, о детстве, том времени, когда еще были живы родители, и любезный братец не пустил ее по миру и не втянул в разбойничий вертеп.

    Родители у Марьи Ивановны были не знатны и не богаты, отец, выходец из солдатских детей, дослужился до бригадира, промежуточного звания между полковником и генерал-майором, упраздненного нынешним императором. Вместе с тем за верную службу царю и отечеству ему кое-что удалось скопить и оставить сыну и дочери кроме дворянского звания небольшое состояние. Умер он после ранения, полученного в Турецкую войну 1787 года, когда сыну было семнадцать, а дочери шестнадцать лет. Мать ненадолго пережила мужа, и дети остались сиротами.

    К Марье Ивановне сваталось несколько женихов, с одним уже все было сговорено, но брак расстроился из-за исчезнувшего приданного, проигранного братом. Потом он и сам лишился службы и, чтобы не умереть с голода, брат и сестра на последние деньги открыли постоялый двор, который мог дать возможность безбедно существовать, если бы не пагубная страсть Поликарпа к игре.

    О технологии душегубства женщина почти ничего не знала, могла только догадываться. Случалось обычно так: поселялся постоялец вечером, а утром от него и следа не оставалось, брат же после этого завеивался по игорным притонам.

    Грустный рассказ меня утомил, и я прилег на постель.

    -  Простите, мне нужно немного отдохнуть, - сказал я, - потом придумаю, как нам отсюда выбраться.

    -  Ничего не получится, - покачала головой Марья Ивановна. - Нам от Поликарпа не уйти.

    Я не стал спорить, лежал на кровати, пытаясь расслабиться. Голова немного кружилась, но, в остальном, самочувствие было приличное. Что делать дальше, я пока не знал. Наш постоялый двор находился на незначительной параллельной дороге, ведущей в сторону центра из Царского Села. Поликарп Иванович нарочно выбрал такое место, от которого до ближайших соседей было не докричаться, так что ни на какую помощь извне рассчитывать не стоило.

    -  Марья Ивановна, а какое у них есть оружие? - спросил я, имея в виду братца-разбойника с товарищами.

    -  Кистени, наверно, - неуверенно ответила она, - ножи видела, у брата еще есть ружье.

    -  Со двора на большую дорогу мы сможем пройти?

    -  На задах, за нашим подворьем, есть лаз на пустырь, оттуда можно попасть на соседнюю улицу. Только зря все это, нам нипочем из дома не выбраться.

    -  Ну, вдруг получится, - неопределенно сказал я, догадавшись, как можно будет отвлечь внимание караульных и миновать засаду. - В городе мы сможем найти убежище?

    -  У нас тетка, матушкина сестрица, живет на Васильевском острове.

    В этот момент нашу содержательную беседу прервал громкий стук в дверь.

    -  Марья, слышишь? Это я, - послышался громкий голос хозяина. - Выходите, не то плохо будет!

    -  Покайся, пока не поздно, Поликарпушка! - ответила Марья Ивановна.