– Шира тоже с нами, – перебил Марван мягким, едва слышным голосом. – Она законопослушна и очень самостоятельна. Ты можешь ей доверять.

– Но…

– Я знаю, Шира живет не так, как подобает правоверной мусульманке. Она не носит чадры, почти никогда не бывает в мечети и редко молится. Она двадцать с лишним лет живет в Швеции и Норвегии и многого понабралась от местных женщин. Можно расценивать это как недостаток, а можно – как преимущество. Как ты сам считаешь?

– Я понимаю, о чем вы, – сказал Саид. – Так на нее меньше обращают внимание и ей легче затеряться среди местных. Но я спрашивал о другом: почему вы допускаете, что она даже в своем доме ведет себя не как положено мусульманке?

– Потому что я знаю ее историю, Халед.

– Я бы тоже хотел знать ее историю, чтобы проникнуться к ней таким же доверием.

– Ты не доверяешь ей?

Саид решил не отвечать. Поерзал на стуле.

– Ее родители… – Марван закрыл рот, ненадолго задумался. – Ее мать и отец были истинными моджахеддинами.

– Были?

– Да, были. Мученики. После их смерти малолетнюю тогда Ширу отправили в Швецию. Вот пока все, что тебе следует знать.

– А ее дочь?

– Неудачный брак, Халед.

Саид задумчиво кивнул, прикрыл глаза. Перед ним предстала Нура – вся в белом, вся в крови. Беспокойство разлилось по телу с такой силой, что причиняло боль. Он встал, прошелся по комнате.

Марван по‑прежнему сидел спиной к нему.

– У каждого из нас своя история, Халед, – сказал он, не оборачиваясь. – У одних невыносимо тяжелая, у других легкая, как пух. Но жизнями нашими распоряжается Аллах. – Он потянулся за чаем. – Твоей тоже.

21

Сандра оторвалась от клавиатуры, сцепила руки, потянулась. Потом крутанулась на стуле и посмотрела в окно – на медленно скользящие автомобили.

Фактически подвижек почти нет. Проверка показаний, полученных от студентов, снова и снова заводила в тупик. Ничего интересного – ни людей, ни контактных точек – не всплывало. О своих контактах и передвижениях парни лгали, причем на удивление слаженно. Подтвердилось пока только, что эти студенты – выходцы из благополучных, вполне состоятельных семей, проживающих в Марокко, Египте и Ливии. Никто из их родственников склонности к экстремизму не выказывал. Изучение их счетов в банке «Нурдеа» тоже ничего не дало: обычный приход‑расход. Все четверо регулярно получали денежные переводы со счетов родителей, из соответствующих стран. А когда ни в общежитии, ни в компьютерах опять‑таки не нашлось ничего, что позволило бы шагнуть дальше, следователей охватили разочарование и бессилие. Такое чувство, будто изо всех сил плывешь против течения, но не продвигаешься ни на миллиметр.

На улице было уже по‑вечернему темно. Вообще‑то надо бы позвонить подружке, рвануть в город и как следует встряхнуться. Давно пора. Ей необходим хороший флирт, а еще лучше – обнаженное мужское тело. Она улыбнулась, расцепила руки, вытянула в стороны.

– Вечерняя гимнастика?

Сандра уронила руки, повернулась на стуле. В дверях стоял Фруде Танген с его безупречным лицом фотомодели. Интересно, он женат? Кольца он не носил, а расспрашивать, копаться в его семейном положении ей не хотелось. Для этого они пока недостаточно хорошо знакомы. Может, он гей? – подумала она.

– Чувствую, над сменить обстановку, – сказала она. – А ты, смотрю, тоже здесь?

– Да, доделаю кое‑какие мелочи – и домой. – Он помахал какими‑то бумагами, которые держал в руке.