– Для человека, которого воспитали ведьмы, я удивлен, что ты так много времени тратила на человеческие убеждения.

Я выбрала другой фрукт.

– Я также слышала, что инжир, виноград и гранаты претендуют на звание запретного плода.

– Ты много думаешь о запретной еде.

– Я посетила Древо Проклятий. – Он продолжил аккуратно нарезать кусок чеддера на доске. Я перешла на другую сторону стола, чтобы посмотреть на него лицом к лицу. – Я заключила сделку со Старухой. И то, что она сказала, заставило меня задуматься о запретных плодах и деревьях познания.

Костяшки Гнева побелели, когда он крепче сжал нож.

– И?

– Я хотела узнать о своей сестре, но она настаивала, чтобы я сначала узнала правду о себе. Чтобы противостоять своим страхам. Она сказала, что я узнаю часть этой правды, если узнаю, кто ты. – Его взгляд встретился с моим. – Она сказала мне вырезать твое настоящее имя на дереве.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты отказалась. Старуха еще хуже моих братьев.

Я медленно покачала головой и достала черный лист с серебряными прожилками. Гнев уставился на него так, будто я принесла в комнату гадюку. Я подняла кулак, чтобы разбить его, но он резко выставил свою руку, прикрыв мою. Он притянул меня к себе, прижимая мою руку к своему сердцу. Оно яростно стучало.

– Мы вернемся и заключим еще одну сделку со Старухой.

Я отошла настолько, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Ты нервничаешь.

– Ты вырезала имя на дереве, которое требует крови в обмен на правду. – Он разочарованно выдохнул. – Конечно, я насторожен.

Свободной рукой я обняла его. Это была не вся правда, скрывающаяся за его волнением, и мы оба это знали.

– Я знаю, кто ты.

– Я очень в этом сомневаюсь.

Его тон указывал на то, что если бы я знала всю правду, то не стояла бы так близко, обнимая его, как сейчас. Его тайна напугала меня, но я никогда не смогу преодолеть этот страх, если не вынесу ее на свет. Я никогда не узнаю, кто я, что случилось с Витторией, если продолжу бояться правды. Старуха оказалась права.

Я выросла привыкшей к темноте, и слишком долго в ней пребывала. Сначала из-за бабушки, а теперь по собственной воле. Пришло время отбросить свои страхи и выйти на свет.

Прежде чем он успел понять, что я собираюсь сделать, я изо всех сил ударила по столу, заставив его перевернуться, фрукты, сыр и осколки Проклятого листа разлетелись по полу.

Он обнял меня, словно мог защитить от Древа Проклятий, собирающегося забрать свою плату. Но внезапного приступа боли я не почувствовала. Я не ослабла и не потеряла сознание. Я не умерла. Даже кровь не пошла.

Гнев обнял меня сильнее, его дыхание затруднилось и участилось. Слезы внезапно выступили на глазах, но я не позволила им упасть. То, что я стояла там, защищенная объятиями Гнева, означало, что я не ошиблась. И Старуха вновь оказалась права.

Теперь, когда я узнала правду, я не понимала, что мне с ней делать. Я думала, что готова, думала, что смогу справиться с его тайной, когда она будет раскрыта. Я ошибалась.

И я себя ненавидела.

Я прерывисто выдохнула, мне нужно было время, чтобы полностью переварить то, что я узнала. Гнев почувствовал, как я вырываюсь, неохотно опустил руки и отступил. Он ничего не сказал, только терпеливо ждал, пока я заговорю.

Кровь и кости. Как тяжело. Но мне бывало и хуже, и я выжила. Что бы ни случилось дальше, я тоже выживу.

– Когда ты отмахнулся от имени, которым я назвала тебя в монастыре, мне стало интересно, была ли причина, по которой ты не отреагировал более решительно. – Я повела глазами, не глядя на него.