Было только пять утра, отчего человек выглядел столь же утомлённым, как и пассажиры самолёта, только что прибывшего из Бразилии.

- Нет. Мы репортёры от журнала «Интернэшнл джиографик». Все наши вещи – это необходимый рабочий материал, - возразила Кейт Койд.

- Фрукты, овощи, продукты питания?

- Только святая вода, чтобы вылечить мою маму…, - сказал Алекс, показывая бутылку, которую всё путешествие не выпускал из рук.

- Ой, офицер, не обращайте внимания, у этого мальчика просто разыгралось воображение, - прервала Кейт.

- А это что? – спросил служащий, указывая на трубку.

- Да так, слуховая трубка.

- Что-что?

-  Это своего рода полый тростник, используемый проживающими на реке Амазонка индейцами, чтобы стрелять дротиками, отравленными…, - начал было объяснять Александр, но тут же схлопотал от бабушки, таким способом быстро заставившей его замолчать.

Служащий немного смутился и не стал продолжать допрос, поскольку ничего не знал ни о колчане с дротиками, ни о содержащей смертельный яд кураре тыкве, находившейся в другом тюке.

- Что-то ещё?

Александр Койд пошарил в карманах своей куртки и вынул оттуда три стеклянных шарика.

- Что это?

- Полагаю, что бриллианты, - сказал мальчик, и тут же получил от бабушки очередную затрещину.

- Ах, бриллианты! Что ж, даже очень забавно! Что же ты всё-таки курил, мальчик? – громко рассмеявшись, воскликнул офицер, одновременно ставя штампы в паспортах и указывая им, куда идти дальше.

Едва открыв дверь квартиры в Нью-Йорке, Кейт и Александр почувствовали жуткое зловоние. Писательница тут же хлопнула себя по лбу. Это было уже далеко не в первый раз, когда она отправлялась в путешествия, оставляя весь мусор на кухне. Оба вошли, спотыкаясь и прикрывая носы. Пока Кейт разбиралась с вещами, внук как можно скорее пооткрывал окна и занялся мусором, на котором уже расплодилась всякая флора и фауна. Когда, наконец, удалось в этой крошечной квартире куда-то поставить слуховую трубку в её не менее объёмном футляре, Кейт, облегчённо вздохнув, развалилась на диване. Годы стали на неё давить и вполне ощутимо. Александр вынул шарики из своей парки и положил те на стол. Она лишь посмотрела безучастным взглядом. Предметы казались каким-то стеклянным пресс-папье, что обычно покупали туристы.

- Это бриллианты, Кейт, - сообщил ей мальчик.

- Разумеется! А я Мэрилин Монро…, - ответила пожилая писательница.

- Кто?

 - Вот, дожили! – пробрюзжала она, потрясённая разрывом поколений между собой и собственным внуком.

- Должно быть, кто-нибудь из твоей эпохи, - намекнул Александр.

- Нынешнее время – это и моя эпоха! И даже больше моя эпоха, нежели твоя. Я, по крайней мере, живу не на Луне, как ты, - пробормотала бабушка.

- Да это и в самом деле бриллианты, Кейт, - настаивал он.

- Хорошо, Александр, бриллианты так бриллианты.

- Ты не могла бы звать меня Ягуар? Это моё тотемное животное. Бриллианты принадлежат не нам, Кейт, а индейцам, этому народу тумана. Я обещал Наде, что мы непременно воспользуемся драгоценностями для его же защиты.

- Ну и ну! – только и выдавила она из себя, не обратив внимания на мальчика.

- Ими мы сможем финансировать учреждение, которое ты вместе с профессором Лебланом задумала создать.

- Полагаю, что пришедшийся на твою голову удар слегка ослабил твою способность соображать, сынок, - возразила она, несколько рассеянно сунув стеклянные яйца в карман пиджака.

В последующие недели писательнице ещё выпадет шанс пересмотреть таковое суждение о её же собственном внуке.

Целых две недели Кейт являлась хозяйкой стеклянных яиц, правда, забыв об этом напрочь до тех пор, пока не взяв пиджак со стула, оттуда не выпал один из них придавив собою палец её же ноги.