Может, с ними будут обращаться, как с фанатиками, как со спятившими бездомными бродягами, невинными в своем безумии. Кто им поверит? Кто поверит на слово бродяге вопреки утверждениям могущественной касты посвященных? И даже если поверят, кто посмеет сказать об этом вслух?

    Похоже, посвященные победили.

    Я предположил даже, что многие люди вернутся в рой, где могут жить, любить и быть счастливыми. Другие, чтобы не потерять небо Гора над головой, признаются в обмане; но таких, я полагал, будет мало; однако будет много признаний тех, кто никогда не бывал в Сардаре, их наймут посвященные, чтобы дискредитировать рассказы вернувшихся. Я был уверен, что большинство вернувшихся из Сардара переберутся в новые города, где они никому не известны, и попытаются начать жизнь заново, как будто не хранится в их сердцах тайна Сардара.

    Я стоял, поражаясь величию и ничтожеству человека.

    И тут со стыдом я понял, что сам чуть не предал своих товарищей. Я намеревался воспользоваться моментом, заявить, что пришел с посланием от царей-жрецов, заставить людей жить так, как я считаю правильным, уважать друг друга, быть добрыми и достойными звания разумного существа, но какой от всего этого толк, если оно будет исходить не из сердца самого человека, а из страха перед царями-жрецами, из стремления угодить им? Нет, я не буду стараться переделывать людей, утверждая, что этого хотят цари-жрецы, хотя, возможно, на время это и подействует. Желание стать лучше должно исходить от самого человека, Если он встанет, то только на собственные ноги.

    И я почувствовал благодарность к верховному посвященному Ара за его вмешательство.

    Я понял, какими опасными могут быть посвященные, если послание, обращенное к благородству и морали человечества, вступит в противоречие с их суевериями и многочисленными впечатляющими церемониями.

    Верховный посвященный из Ара сделал знак остальным.

    -  Отойдите, - приказал он, и они повиновались.

    Поняв, что он хочет поговорить со мной наедине, я попросил Вику отойти. Она послушалась.

    Мы с верховным посвященным рассматривали друг друга.

    Неожиданно я перестал видеть в нем врага и почувствовал, что и он больше не считает меня противником.

    -  Ты много знаешь о Сардаре? - спросил я.

    -  Достаточно, - ответил он.

    -  Но тогда почему?..

    -  Тебе трудно будет понять.

    Я чувствовал запах дыма, слышал, как шипит жир боска на жертвенном костре.

    -  Расскажи мне, - сказал я.

    -  Большинство, - ответил он, - как ты правильно решил, простые верующие члены моей касты, но есть и другие, кто заподозрил правду и испытывает мучения, есть такие, кто подозревает истину, но делает вид, что ничего не знает. Но мне, Ому, высшему посвященному Ара, и некоторым другим высшим посвященным все это не подобает.

    -  А чем же вы отличаетесь?

    -  Я… и некоторые другие… мы ждем человека. - Он посмотрел на меня. - Он еще не готов.

    -  Чего ждете? - спросил я.

    -  Чтобы человек поверил в себя, - ответил Ом. Он улыбнулся. - Мы пытаемся оставить щель, чтобы человек заглянул и заполнил ее… и кое-кто это делает, но немногие.

    -  Что за щель?

    -  Мы не обращаемся к сердцам людей, - сказал Ом, - но только к их страху. Мы говорим не о любви и храбрости, не о верности и благородстве, но об обрядах, о послушании, о наказании со стороны царей-жрецов; если бы мы говорили по-другому, человеку трудно было бы вырасти.