Палец Нойманна лег на спусковой крючок.

            «Парабеллум» – это «готовься к войне». И Нойманн к ней готов.

            Сейчас патрульный подаст водителю знак, тот чуть притормозит, опустит боковое стекло, словно желая переговорить с инспектором. А когда полицейский подойдет к машине, Нойманн поднимет руку с пистолетом и нажмет на спуск.

            Девятимиллиметровая пуля отшвырнет беднягу полицейского прочь от машины, а гильза ударит в потолок салона… У «парабеллума» гильзы выбрасываются вверх? Так ведь, кажется? Не вправо, а вверх?

            Далась ему эта гильза!

            Не о том он думает. Сейчас вообще не думать нужно, не вспоминать ТТХ пистолета, а молиться… молиться-молиться-молиться… несмотря на то, что никогда этого не делал, не знает, как молиться правильно, и даже не задумываясь над тем, кому адресовать молитву.

            Пусть он не остановит машину, мысленно попросил Торопов. Пусть микроавтобус едет себе дальше. Нет в нем ничего такого. Нет, честное слово, нет. Просто сидят люди. Водитель и два пассажира. И никто не лежит со скованными руками на полу между сиденьями. Никто не лежит. Правда-правда! Машина правил не нарушает. Не превышает скорость и соблюдает… все соблюдает, честное слово!

            Торопов зажмурился, продолжая мысленно уговаривать неизвестного ему полицейского пропустить микроавтобус, спасти жизнь себе и лежащему между сидений человеку. Уже не Богу молился, а тому самому инспектору дорожного движения, одному из тех, кого еще недавно называл ментом или мусором.

            Пожалуйста, пропусти. Не останавливай. Пожалуйста!

            Машина притормозила, еле заметно, но Торопов чуть не закричал от ужаса, подумав, что это Пауль останавливает ее, подчиняясь требованию полицейского. Нет-нет-нет-нет, не нужно, дернувшись всем телом, забормотал Торопов. Пожалуйста!

            Машина прибавила скорости.

            Водитель что-то сказал, Торопов не расслышал, что именно, уловил только интонацию – облегчение. Значит, проскочили.

            Торопов открыл глаза.

            – Все в порядке, – сказал Нойманн. – Прогулка продолжается.

            Штурмбаннфюрер поставил пистолет на предохранитель и спрятал в карман плаща.

            – Через несколько минут мы приедем на место.

            – На… – Торопов не смог произнести свой вопрос сразу, горло отказывалось подчиняться, пересохло, пришлось выталкивать слова по очереди, с паузами: – На. Какое. Место?

            – Тебе понравится, – засмеялся Краузе.

            Нож лихо крутанулся в его руке, солнце отразилось на острие огненной точкой.