Нойманн посмотрел на свои наручные часы и покачал головой.

            – И быстрее. Это в ваших интересах…

            – Да, конечно… – Воротник больно врезался в горло, мешал дышать, Торопов дернул головой и замер испуганно, подумав, что этот жест тоже может быть как-то не так воспринят. – В Сети, на сайте, мы обсуждаем… говорим об истории, о книгах, истории посвященных… Мы спорим… полемизируем… И чтобы как-то отразить… отметить тех, кто с нами вместе активно участвует в дискуссиях, мы и делаем такие вот фотографии… Просто как отличие…

            – Правда? – с иронией спросил Нойманн. – Я понимаю, когда кто-то из ваших коллег изображен в форме летчика или танкиста… Инфантильные люди обожают рядиться в настоящих мужчин, могу понять и тех, кто цепляет на себя незаслуженные звания и награды… У вас там и генералы есть, и орденоносцы… Но какую заслугу можно отметить, нацепив на себя форму чекиста? Я и сам уважаю настоящие воинские профессии… Но ваши чекисты – это не воины… Это палачи… Вы со мной согласны?

            – Н-не знаю… – Торопов бросил быстрый взгляд в лицо Нойманна и торопливо добавил: – Да, согласен. Согласен, конечно… Это была шутка. Ирония, если хотите…

            – Сарказм, – подсказал гестаповец. – И вот такие ваши тексты…

            Нойманн достал из внутреннего кармана кителя лист бумаги, встряхнул его, разворачивая. – Фашистский последыш… либераст… клеветник… Это все тоже ирония?

            Нойманн покачал головой и спрятал бумагу обратно в карман, не складывая, просто скомкал.

            – Время!

            Нойманн выпрямился, встал на ровные ноги.

            – У нас еще куча времени, – сказал штурмбаннфюрер. – Еще семь минут до открытия плюс пятнадцать минут до закрытия… Не нервничай, Пауль…

            – Я и не нервничаю. – Пауль сплюнул, плевок ударился в прошлогоднюю хвою перед самым лицом Торопова. – Чего мы с ним тут играемся? Просто влепить пулю…

            – Хорошая идея, – поддержал Краузе. – Есть большевик – есть проблема… Так, кажется, у вас принято говорить?

            Краузе толкнул Торопова ногой в бок.

            – Я спрашиваю – так у вас говорят?

            – Я… я не знаю… не знаю… я не сотрудник НКВД… я…

            – Ты просто его поклонник, – сказал Краузе.