Мгновение спустя в комнату вошел Разери и направился к узилищу киммерийца, явно что-то выискивая. Или кого-то.

    - Я ищу моих младших детей, - сообщил он. - Мальчика и девочку тринадцати лет. Ты видел их?

    Конан был воином, а потому говорил обычно искренне и прямо. Впрочем, не будет бесчестьем солгать тюремщику, намеревающемуся замучить тебя до смерти. Может же пленник сделать хоть что-то назло своему врагу.

    - Не-а... - вяло откликнулся варвар.

    Разери пробормотал что-то себе под нос и отвернулся. Через мгновение его уже и след простыл.

    Орен и Морья выглянули из-за корзин, затем выползли из укрытия и вновь приблизились к клетке.

    - Нам сюда входить не разрешают. Особенно когда отец занимается с маленькими людьми или варгами, - сказала девочка. - Если бы нас поймали, то выпороли и на целую луну запретили бы ходить в дом детей. Почему ты не сказал ему, что мы здесь?

    - А с чего бы? Он мой враг. Я ничем, кроме мести, ему не обязан.

    - Пойдем, - бросил сестре Орен. - Лучше нам смыться отсюда до возвращения отца.

    Мальчишка направился к двери. Морья же задержалась.

    - Мы дети нашего отца, и, значит, ты тоже должен считать нас врагами. Ты мог сделать нам плохо.

    - Я не воюю с детьми.

    - Мы такие же большие, как ты, и, наверное, такие же сильные, - заявил паренек. - Могу спорить, что метну копье не хуже любого маленького человека!

    - Наверное, ты прав, - пожал плечами киммериец.

    Девочка повернулась догонять брата, но при этом тихо, чтобы не услышал Орен, проговорила:

    - Спасибо тебе, маленький человек.

    - Меня зовут Конан.

    - Тогда спасибо, Конан.

    Когда ребятишки ушли, киммериец вернулся к давешней перекладине, на которую уже затратил немало усилий. Кость, похоже, подавалась чуть больше, нежели когда он обнаружил ее. Неизвестно, надолго ли его оставили в покое, но большого выбора у Конана не было. Лучше умереть, постаравшись хоть что-то предпринять, чем сидеть и покорно ждать смерти.

    Обхватив перекладину, Конан рванул ее. Расслабился, потянул снова, отдохнул и вновь дернул твердую, как железо, кость. Несомненно, Разори не собирается ни кормить, ни поить его, дабы испытать способность пленника обходиться без пищи и воды. И если Конан не сбежит в самое ближайшее время, голод и жажда ослабят его. Будь что будет, но он не намерен подохнуть, как крыса в пустом погребе. Человек может по-разному приблизить свою кончину, тем более в такой твердой клетке; в любом случае он способен перегрызть зубами собственную плоть.

    Впрочем, киммериец надеялся, что до этого не дойдет. Возможно, Разори вновь собирается позабавиться с пленником. Тогда Конан встретит смерть на ногах и в бою, как подобает воину.

    Странные и страшные звуки наполняли ночную тьму. Пищали летучие мыши, квакали лягушки, вдалеке рычал какой-то изголодавшийся хищник. В зловонной темноте гудела и жужжала мошкара, маленькие чешуйчатые твари мириадами тел разбрызгивали застоявшуюся воду вокруг шестерых охотников до легкой поживы, притаившихся поблизости от деревни джатти.

    Дэйк с гримасой отвращения прихлопнул жирного комара, давно уже впившегося ему в шею. Будь проклято болото! Он никогда не видел такого количества ползающей и летающей сволочи. Если в самое ближайшее время охотники не подстерегут свою добычу, быть им высосанными до последней капли тучами комаров и прочей дряни, кишащей в удушливой мгле!

    Но пока не представилось ни единой возможности заарканить великана.