Мы окончили предпринятую нами характеристику Горского на основании его лекций. Быть может, наш очерк покажется почитателям его не полным, недостаточно выражающим высокие качества покойного. В извинение наше мы должны сказать, что всесторонняя характеристика Горского возможна на основании всех его научных трудов, которых так много отпечатано еще при его жизни, но такой задачи мы не могли на себя взять. Нашей целью было дать хотя некоторое понятие о Горском, как профессоре церковной истории.

В начале профессорской деятельности, на Горском лежала обязанность излагать с кафедры всю церковную историю, начиная с библейских времен до нашего времени, — и греческую, и западную, и русскую. С течением времени, на его глазах и быть может не без его содействия, из его обширной науки выделились различные отделы её в виде самостоятельных научных предметов, которые стали излагать для слушателей отдельные преподаватели. Из общей сферы церковно-исторической науки выделились во время преподавания Горского в качестве самостоятельных наук — библейская история, русская церковная история, новейшая западно-церковная история. Горский в последние годы своей профессорской деятельности, в качестве наставника церковной истории, преподавал одну древнюю церковную историю, из которой мы и представляли отрывки для характеристики его, как такой научной дисциплины, над которой он больше всего трудился. Вследствие того, что Горский преподавал сначала церковную историю во всем её объеме, от него сохранились для нас его записки по всем отраслям церковной истории. Горский, сколько можно судить по его лекциям, читал решительно обо всем своим слушателям: и по библейской истории ветхозаветной, и по евангельской и апостольской истории, и историю церковную до разделения церкви, и историю западной церкви в период схоластики (и даже очень обстоятельно), и эпоху реформационную до окончательного образования первоначальных протестантских обществ (самую новую историю западных церквей Горский по-видимому не излагал на лекциях, по крайней мере нам не встречалось хотя даже отрывков в его бумагах по этому предмету), и греческую церковную историю до самых последних времен, и русскую церковную историю. Горский был профессор добросовестный и внимательный; он желал ознакомить своих слушателей со всем объемом церковно-исторической науки. Можно представить себе, каких неимоверных усилий это стоило, если взять во внимание обширность литературы, и если в настоящее время в академии даже четыре профессора по предмету церковной истории не успевают излагать свой предмет сполна пред слушателями? «Тем не менее Горский с успехом разрабатывал свой предмет; в этом ему помогало основательное знание языков новых и древних и изумительная память. К сожалению, такая раздробленность труда не позволяла нашему ученому сосредоточиться на какой-нибудь единой области церковно-исторической и изучить ее до последних основ. Чтения его не представляют собой научных работ, которые могли бы послужить по опубликовании дальнейшему прогрессу науки, они представляют собой лишь лекции. Это уроки, в которых в сжатом виде передаются главные научные результаты, впрочем, добытые большею частью его самостоятельным трудом. В особенности жаль, что Горский должен был переменить свой прежний предмет на другой с возведением его в должность ректора. К этому времени Горский оставался преподавателем лишь одной древней церковной истории: и нет сомнения, в последние 10–12 лет жизни он довел бы свои чтения по этому предмету до полного совершенства, если бы его не перевели На другой предмет, во имя какой-то странной (теперь уже брошенной) традиции, что ректор непременно должен быть преподавателем догматики!

Горский, как историк, принадлежал к направлению так называемому объективному. Объективисты историки отличаются обыкновенно самым строгим изучением фактов, тщательным изучением источников, но в изложении, группировании фактов, они избегают указания и раскрытия законов истории, по которым движется жизнь человеческая.