— Но почему?

— Потому что вы работали на князя Меттерниха.

Он увидел, как краска залила ее лицо, прежде чем она успела спрятать его в ладонях.

— Вы все знаете? Это что-то меняет? — прошептала она. — Я так глупа. Я должна была сразу понять, что вы обо всем догадаетесь.

— Любимая моя, не мучайтесь! Я ни о чем не догадывался. Забудьте об этом! Есть более важные вещи, которые нужно обсудить.

— Мне очень стыдно перед вами, но я не могла нарушить слово. Мне не позволили сказать вам правду.

— Кто не позволил — князь Меттерних?

— Да. Я обещала ему… Ведь я делала это ради Австрии.

— Что ж, я тоже хотел рассказать вам правду. — Ричард улыбнулся.

— Значит, вы и вправду не царь?! И не его приближенный?

— А вы против?

— Что вы!.. Наоборот! Я рада… я так счастлива!

— Моя любимая! — Ричард обнял Ванду.

Она уткнулась лицом ему в грудь, а когда подняла глаза, прошептала:

— Я люблю вас. Наверное, нехорошо говорить об этом?

— Нехорошо? Что вы! Прекрасно! Повторите, пожалуйста!

Он искал ее губы. Едва наклонившись к ней, он боковым зрением увидел, что кто-то направляется в их сторону. Ричард замер. Ошибки быть не могло. Только он мог идти так величественно, словно на его голове всегда была царская корона.

За секунду все пронеслось в голове Ричарда, перед глазами мелькнули измятые покрывала, и гнев снова охватил его. Невольно он сжал кулаки. Мужчины смотрели друг на друга. И вдруг царь расхохотался:

— Ричард! Друг мой! Вы видели свое лицо? Оно черное, как у негра!

ГЛАВА XII

Ричард чувствовал, как испугалась Ванда, увидев приближающегося царя. Но сейчас, когда его смех раздавался по парку, в ней проснулась злость. Не успели они произнести и слова, как смех стих, выражение его лица изменилось и Александр обратился к ним так, словно перед ним были самые близкие люди. Произошла та удивительная перемена в его настроении, которая часто ставила в тупик не только его врагов, но и друзей.

— Я должен извиниться перед вами, графиня. Покидая вас недавно во дворце, я даже не мог предположить, какая вам грозит опасность. Я думал, это веселятся гости и кто-то решил пошутить. Только вернувшись в Хофбург, я узнал ужасную правду. Поверьте, если бы я действительно знал о пожаре, то сделал бы все возможное, чтобы спасти вас с такой же отвагой, какую, несомненно, проявил мой друг Ричард Мэлтон.

Искренность Александра не вызывала сомнения: все знали о его смелости и храбрости, если дело касалось физических действий. Но если Ванда могла удивиться, что он не расслышал такие громкие крики, то Ричард очень хорошо знал истинную причину.

О том, что царь не слышит на одно ухо, даже при русском дворе знали немногие. Никто не разглашал этой строгой тайны. А случилось это давно. Почти сразу после рождения Александра взяла к себе бабушка, императрица Екатерина Великая, и не позволила матери вмешиваться в его спартанское воспитание. Императрица желала вырастить внука сильным и смелым, достойным государем великой державы.

С детства приучали Александра к суровым тяготам жизни, и многое пошло на пользу. Екатерина старалась приучать его и к грохоту орудий. Для этого она поселила внука в одной из комнат Зимнего дворца, окна которой выходили на Адмиралтейство. Ребенок был вынужден расти под грохот пушек, так как гремели они по любому поводу — ив праздники, и в будни. Хотя Александр и привык к артиллерийскому грохоту, его барабанные перепонки не выдержали постоянного напряжения, и он на всю жизнь оглох на одно ухо. Его тщеславие не позволяло ему признаваться в своем недостатке, и никто из окружающих не смел напоминать ему об этом.