|
Лицо убийцы, любящего свое дело. – Теперь мы одни, месье Жервез. Вам не стоит беспокоиться за других. О них мы тоже позаботимся. – Сено хрустело под ногами Харцера, продолжавшего говорить на ломаном французском: – Нам известно, что летатель на парашют упал здесь. Мы верим, что кто-то в ваша деревня должен быть его связь… Э… Агент. Месье Жервез, кто мог бы быть этим кем-то? – Пожалуйста, месье… Я не… Я ничего не могу сказать. – О, не будьте так категоричны. Как ваше имя? – Ан… Анри. – Старик дрожал. Майкл слышал, как у него стучали зубы. – Анри, – повторил Харцер. – Я хотел, чтобы вы подумал, прежде чем отвечать. Анри, вы знаете, где упал летатель на парашют и кто тут ему помогает? – Нет. Пожалуйста, капитан. Я клянусь, что нет. – Увы, – вздохнул Харцер, и Майкл увидел, как он пальцем показал Бутцу. Огромный человек сделал шаг вперед и пнул Жервеза в левое колено. Хрустнула кость, и француз вскрикнул, падая на сено. Майкл увидел, как на подошвах ботинок убийцы сверкнули металлические подковки. Жервез обхватил колено и застонал. Харцер наклонился. – Вы сказа – ли, не подумав, верно? – Он постучал по седоволосой голове. – Воспользуйтесь мозгами! Где упал летатель на парашют? – Я не могу… О, Боже… Я не могу… Харцер произнес: – Дерьмо, – и отступил назад. Бутц нанес тяжелый удар по правому колену старика. Кости хрустнули со звуком пистолетного выстрела, и Жервез взвыл от боли. – Мы еще не научил вас, как думать? – спросил Харцер. Майкл почуял запах мочи. Мочевой пузырь старика не выдержал. Запах боли тоже стоял в воздухе, словно горьковатый привкус свирепого урагана. Он почувствовал, как под кожей у него заныли мускулы и пелена пота стала покрывать его тело под маскировочной одеждой. Превращение могло вот-вот произойти, стоит ему захотеть. Но он остановил себя на самом краю неистовства: что это может дать? «Шмайсеры» располосуют его с такой же легкостью, что и человека, а при такой расстановке солдат у него нет возможности расправиться со всеми тремя людьми и двумя танками. Нет-нет, с некоторыми вещами человек справится лучше, и это одно из его «я» лучше знало свой предел. Он постарался расслабиться, чтобы снять напряжение, предвещавшее превращение, и почувствовал, как оно спало и отошло от него, словно колкое облачко. Старик всхлипывал и молил о пощаде. Харцер сказал: – Мы некоторое время подозревал, что Безанкур – центр шпионов. Мой работа заключается в том, чтобы их разыскать. Вы понимаете, что это есть мой работа? – Пожалуйста… Больше не бейте меня, – шептал Жервез. – Мы собираемся вас убить. – Это была констатация факта, без каких-либо эмоций. – Мы собираемся вытащить ваш труп наружу, чтобы показать другим. Потом мы опять будем задавать наши вопросы. Понимаете, ваша смерть в действительности будет спасать жизни, потому что кто-то скажет. Если никто не скажет, мы сожжем всю вашу деревню. – Он кивнул Бутцу. Майкл напрягся, но здесь ничего сделать было нельзя. Рот старика открылся от страха, он попытался отползти на своих раздробленных ногах. Бутц пнул его в ребра, раздался треск, как от прогнившей бочки, и Жервез завыл и ухватился за сломанные ребра, которые впились в его тело. Следующий пинок подкованного сапога попал старику в ключицу, и она с хрустом сломалась. Жервез дернулся как рыба на гарпуне. Бутц продолжил пинать ногами, добивая старого француза каблуками насмерть, действуя медленно и с продуманной методичностью – пинок в живот, чтобы отбить внутренности, каблуком по руке, чтобы раздробить пальцы, пинок в подбородок, чтобы выбить челюсть, зубы посыпались как пожелтелые игральные кости. |
