|
- Долько одкуда у него опыт, знать-до ему одкуда? По крайней мере, ды знаешь, Джон-Том. Дебя любили. А я вод дакой простой штуки не изведал. Можед, деперь и вспомнить до самой смерти нечего будет - долько как она, завидев меня, в другую сторону забирает. Хотел бы ды жить с даким? Мне суждены одни страдания - пока или я не помру, или она. Но чдо еще хуже - она здесь. Мыш отвернулся в такой печали, что Джон-Том забыл про собственные муки. - Кто здесь? - Соколиха. Улейми. Она при военно-воздушных силах. Я попытался наведаться к ней - чдо ды. И не подпустила. - Дура она, счастья своего не понимает, - тактично отозвался Джон-Том. - А все почему? Подому чдо моя физия ей не подходит. Чдо ей до моего золотого сердца? Главное - внешность. И не слушай, если дебе будут говорить иначе. Вод и вся проблема... Ну запах, еще кое-чдо. Можед, босс сделает, если захочет. Но пока грозится, чдо ничего делать не станет. - Физиономия мыша скривилась. - Дак чдо не утомляй меня своими стонами. Ты живой, здоровый, из себя видный, вокруг одни бабы, впереди любовь да любовь. Вод я проклят - я люблю одну ее. - Забавно, - негромко проговорил Джон-Том, водя пальцем по одеялу. - Я-то думал, что люблю Флор. Она пыталась раскрыть мне глаза, объяснить, что все не так, а я не мог понять... Не мог, понимаешь? - Деперь эдо неважно. Пог вспорхнул с кресла и направился к выходу. - Почему же? - Слепой и тупой, - буркнул мыш, - ды чдо, не видишь - она втюрилась в эдого Каза прямо на берегу, когда мы выудили его из Вертихвостки. Он исчез, не дожидаясь ответа Джон-Тома. Каз и Флор? Немыслимо, подумал юноша. Или он ошибался? Что невозможно в мире невозможного? Надо вернуть Талею, решил Джон-Том. Ну а если Клотагорб не в силах ничего сделать, есть здесь еще один маг, который рискнет взяться за это, - он сам. Несколько дней солдаты обходили подальше шатер. Уединившийся в нем странный высокий человек пел любовные песни трупу. Воины нервно перешептывались и ограждали себя защитными знаками. По ночам шатер светился изнутри, а вокруг кишели гничии. Напрасные попытки Джон-Тома прекратились наконец не по собственной воле его, а покоряясь току событий. Он сумел спасти тело от разложения, но Талея, окаменев, застыла под пологом шатра. На десятый день после их поспешного бегства из Куглуха воздушный патруль сообщил, что армия броненосных снялась с места. Так что он забросил дуару за плечи и вышел на бой с посохом в руке. Там, позади, осталось бездыханное тело той, что любила его, и любовь к ней осенила Джон-Тома с опозданием. Он решительно шел к стене, намереваясь занять место наверху. Если он не смог вымолить ей жизнь... что же, видит бог, он отомстит за смерть ее с тем же пылом. На стене юношу встретил Аветикус. - К нам, как и ко всем на свете, пришло время выбора. - Он жестко глянул на Джон-Тома. - В гневе помни: тот, кто слеп в своей ярости, первым гибнет в бою. Джон-Том заморгал, посмотрел вниз. - Спасибо, Аветикус... Я послежу за собой. - Хорошо. Генерал отошел в сторону и принялся разглядывать Проход, переговариваясь с подчиненными. По стене бежала волна ожидания. |
