|
- Кролик усмехнулся в усы. - Боюсь, что очень скоро мы все с ним познакомимся. Они вновь возобновили попытки освободиться, а тем временем вопли выжидающих мимпа усилились. Аборигены уже прыгали на месте, колотили по земле копьями и дубинками и, блаженствуя, показывали пленникам на цветы. Обессилевшая Флор осела на землю, бросив попытки освободиться. - Зачем они так поступили с нами? Мы же ничего им не сделали. - Мозги примитивных созданий иначе понимают причинно-следственные связи, определяющие нашу жизнь. - Каз принюхался, опустил уши. Нос кролика находился в постоянном движении. - Да, Скачикорень. Вот-вот увидим. Вопли и визги впавших в истерику мимпа начал перекрывать иной звук - жуткий, ровный, напоминающий треск мелких сучков под ногами... Или капли дождя, барабанящие по крыше... Или же ровный хруст сотни мышей, грызущих штукатурку. Но более всего он напомнил Джон-Тому собравшуюся в театре толпу, с хрустом жующую воздушную кукурузу, не отрываясь от зрелища. Шум явно был связан с поглощением пищи. На севере зашелестела трава. С ужасом пленники пытались разглядеть, что творится за зеленью. Вдруг между тонкими, привычными уже стеблями мечтравы появились иные - темные листья. Сперва они казались обычными, только принадлежавшими другому растению, однако на конце каждого змеей извивающегося оливкового стебля был округлый роток с мелкими зубами, впивающимися в стебли мечтравы. Ели рты неторопливо, но их были дюжины и дюжины, и трава исчезала столь же равномерно, как под косилкой. Спутанные жутко живые стебли уходили в буро-зеленый лабиринт сплетенных ветвей, сучьев и стволов, над которыми трепетали прекрасные псевдоорхидеи с розовыми и голубыми лепестками. У подножия медленно перемещающейся растительной массы змеились белые пушистые черви. Они глубоко зарывались в почву, а из зарослей постоянно появлялись все новые и, подобно лапкам сороконожки, втыкались в землю. - Я никогда не видела ничего подобного, - с отвращением проговорила Талея. - Это не животное. Во всяком случае, по-моему, - пробормотал Джон-Том. - Похоже на растение, подвижную колонию, замкнутую растительную экосистему. - Зачем волшебные слова? - Талея без малейшего успеха рвалась из веревок. - Они нас не могут освободить. - А видите, - сказал он, заинтересованный и устрашенный, - как оно движется? Выставляет вперед корни. - Не просто движется, - заметил Каз. - Очищает землю от растительности. Выстригает в степи ровную и аккуратную тропинку - как сенокосилка. - Но мы же не растения и не имеем к степи никакого отношения. - Флор тупо уставилась на приближающиеся растения. - Вопросы гражданства и прочего Скачикорень не беспокоят, - устало отозвался кролик. - Он потребляет все, что попадется, и наверняка способен сожрать все, что не сможет убраться с его пути. Теперь на расчистке уже оказалась большая часть Скачикорня. Мимпа отодвинулись назад, но тем не менее продолжали наблюдать за его приближением и воздействием на потенциальных жертв. Растение это оказалось много больше, чем поначалу показалось Джон-Тому. В ширину оно составляло около двадцати футов. И если за ним, как только что объяснил Каз, пролегает лишь полоса голой земли, значит, вот-вот от них и косточек не останется. Ожидание было ужасным. Куст, казалось, двигался слишком неспешно. Скачикорень смещался на дюйм-другой каждые несколько минут, он приближался медленно, но неотвратимо. |
