|
Куст, казалось, двигался слишком неспешно. Скачикорень смещался на дюйм-другой каждые несколько минут, он приближался медленно, но неотвратимо. При такой скорости растение не сразу пожрет их, и сидящие с южной стороны вынуждены будут наблюдать за муками своих спутников, оказавшихся ближе к Скачикорню. Все это сулило путешественникам жуткую смерть, перспектива быть свидетелями ее вселяла немалую радость в ожидающих мимпа. Зацепив носком мягкую землю, Джон-Том отшвырнул ее ногой. Комки земли и мелкие камешки застучали по ветвям приближающегося куста. Но ни гибкие щупальца, ни методично жующие рты ничего не ощутили. Даже если бы пленники имели оружие и были свободны - все равно разумнее было бы бежать, а не пытаться вступить в бой. Отвратительное дело, подумал Джон-Том, погибнуть таким образом - принять смерть от создания, не только не испытывающего к ним вражды, но просто неразумного. Кусту нечем было заметить лежащих: отсутствовала голова, центральная нервная система... Никаких внешних органов чувств. Ни глаз, ни ушей. Куст лишь кормился и передвигался, демонстрируя высшую степень непритязательной эффективности. Простой преобразователь массы в энергию, лишь способностью перемещаться отличающийся от травинки, деревца, кустика черники. С известным извращенным интересом наблюдал Джон-Том за дюжинами ненасытных пастей, втягивающих в себя каждый стебелек, подбиравших с земли каждого жучка. - Нужен огонь, - пробормотал он. - Огнетворку бы или дуару. Или пусть заговорил бы Клотагорб. Но, невзирая на все свое чародейское могущество, маг-черепаха напрасно старался освободиться. Путы и кляп оставались на месте, и он мог лишь беспомощно - как и прочие - разглядывать приближавшегося к ним тысяченогого представителя флоры. - Я не хочу умирать, - шепнула Флор, - тем более таким образом. - Теперь не отвертишься, милашка, - ободрил ее Мадж. - И нечего волноваться о том, что еще будет, а то со страху умрешь. Впрочем, точно, пакостная смерть. - Да какая разница, - устало сказал Джон-Том. - Смерть есть смерть, какой бы она ни пришла. К тому же, - он сухо усмехнулся, - если учесть, сколько я съел овощей и салата, в таком конце есть известная справедливость. - И ты еще способен шутить? - Флор, не веря, смотрела на юношу. - Потому что не вижу в этом ничего смешного. - Какой-то ты бестолковый... - Сама ты бестолковая! - закричал он. - И весь этот мир бестолковый, и жизнь. Все бытие здесь бестолковое! Она отшатнулась, но Джон-Том утихомирился столь же быстро, как и взорвался. - А теперь, раз мы решили все вечные вопросы касательно смысла жизни, давайте покачаем проклятый кол - туда, на юго-запад. Готовы? Раз, два, три... Они изо всех сил упирались ногами, однако скоординировать движения шести существ разной силы и роста достаточно сложно, даже если они не привязаны к столбу. Кол пошатнулся, но не упал. Отчаянные попытки освободиться доставляли лишь неподдельную радость приземистым наблюдателям. Но приближающийся Скачикорень не собирался ни на что реагировать. Только когда куст оказался буквально в каком-то футе от ног Джон-Тома, явилась палочка-выручалочка. С криками ужаса и ярости мимпа растворились в зарослях мечтравы. Правую щеку Джон-Тома опалил жар. Пламя взревело в ушах второй раз, а затем и третий. К этому времени остановился и Скачикорень; многочисленные пасти корчились в безмолвной жуткой пародии на боль, а дивные голубые цветы в лживой своей красе, почернев, осыпались пеплом. |
