|
Оставшись в одиночестве, Джон-Том громко пробормотал: - При чем тут дамы? Он поглядел на проплывающие мимо стены пещеры. Взбитая форштевнем пена мягко ложилась на кожу. Ни при чем, решил он, положив подбородок на сложенные ладони. Его лично волновала лишь судьба их миссии. Тут он ухмыльнулся, хотя его никто не видел. Тот, кто изучает закон, знает, что не следует облагораживать самого себя. Была такая теория, объяснявшая страстями все великие события, поворотные точки истории. Екатерина Великая, Наполеон, Гитлер, Вашингтон... Сексуальный подход к истории объяснял в ней многое, чего не позволяли понять социально-экономические и миграционные теории. Но от результатов этого похода зависела совсем другая история. Впрочем, Джон-Том никогда не уделял много внимания теориям. И брошенные, отчасти в шутку, слова Маджа вынудили его осознать, как часто эмоции совместно с основными потребностями тела овладевают теми, кто считает себя прежде всего разумными созданиями. И вот он сидел и скорбел о себе самом, что было эгоистично и глупо. Такое подходит Наполеонам, Тибериям и им подобным, но он не опустится до этого. Просто отлично, что Клотагорб вовремя смог подобрать слова, ускользнувшие от него. Скорбь отступала, молодой человек тихо перебирал струны. Возле левого локтя дернулся невидимый червячок. Когда Джон-Том повернул голову, он исчез. Все в порядке: гничии вернулись. Его беспокоило только то, что в следующий раз, когда понадобится чаропение, он может вновь ощутить тот же умственный паралич, что и возле Адова Водопоя. Нужно бороться с собой. Не боязнь смерти, предчувствие неудачи похода тревожили его. Джон-Том страшился, что сам окажется неудачником. Он с детства боялся этого, потому-то и решил учиться двум разным профессиям, чтобы выбрать лучшее. Пусть наш герой и не осознавал этого, но подобный страх привел к величию больше людей, чем разумные мотивации. Глава 8 Несколько дней спустя они увидели собор. Конечно, это был не собор, но здание вполне могло оказаться им. Точно никто сказать не мог, впрочем, знать, что именно оно из себя представляет, было не так уж и важно. Джон-Том увидел в сооружении собор. Потолок огромного подземного зала, в котором он располагался, поднимался на несколько сотен футов. Башни и башенки почти касались высокого свода. На большом расстоянии массивные сталактиты, весящие много тонн, напоминали воткнутые в ковер булавки. Светящейся растительности здесь было особенно много, и зал до самых дальних пределов был освещен так ярко, что путешественникам пришлось несколько минут привыкать к интенсивному органическому свечению. Нет, не собор, скорее сотня соборов, подумал Джон-Том, кубиками поставленных один на другой. Тонкое мастерство было заметно в каждой линии и изгибе здания. На множествах этажей светились тысячи крошечных цветных окошек. Сооружение заполняло большую часть огромного зала. Полный возвышенных размышлений, Джон-Том не обратил особого внимания на густой золотой блеск, исходивший от здания. Конечно же, подобное можно объяснить лишь неограниченным применением золотой краски. Все же он решил, что следует приглядывать за предприимчивым выдром. Термин "миниатюрный" можно было применить не только к зданию. Обнаружив, что экипаж странной лодки не проявляет враждебности, обитатели сооружения начали высовываться наружу. |
