|
Хапли и Клотагорба они словно и не замечали. Впрочем, детишки не обнаруживали и застенчивости. Один ринулся вверх по боку Джон-Тома, цепляясь за прочную, к счастью, ткань брюк и куртки, да так и уселся, словно кот, на правом плече молодого человека, оживленно шелестя что-то своим менее предприимчивым приятелям. Джон-Том изо всех сил старался представить себе, что несет на плече кошку. На физиономии подростка был намалеван узор из линий, бежавших от жвал к глазам и далее на затылок. Косметика ничего не говорила Джон-Тому о половой принадлежности этого создания. Ему весьма хотелось отмахнуться, но гостю подобает принимать обычаи гостеприимных хозяев. И Джон-Том оставил паучонка в покое, решительно не обращая внимания на случайные движения ядовитых клыков. Паучонок сидел прочно и помахивал футовыми конечностями не одобрявшим его подвига взрослым и завидующим друзьям. - Откуда ты? Ты теплый, а не холодный. Как добыча или лесные твари. Ты очень высокий и тонкий... и у тебя волосы только на голове, но зато очень густые. - Брюшком, частично свободным от одежды, паучок несколько раз потерся о затылок Джон-Тома. Тот истолковал прикосновение как дружелюбный жест. Пушок на брюшке был мягким - как шерсть Маджа. - Ой, какой забавный рот! Все клыки внутри. Покажи мне. Джон-Том терпеливо открыл рот и оскалился, чтобы показать зубы. Паучок в тревоге отпрянул, но потом осторожно приблизился. - Как много, и все белые - не черные, не бурые, не золотые. И все плоские, кроме двух. А как ты ими высасываешь жидкость? - Мои клыки, мои зубы не для того, чтобы высасывать, - пояснил Джон-Том. - Те жидкости, которые мы употребляем, я просто глотаю. В основном я питаюсь твердой пищей и этими зубами измельчаю еду. Юнец поежился. - Фу, какая пакость. Неужели ты действительно ешь только твердую, нерастворенную пищу? Твои клыки непригодны для этого, по-моему, они сломаются. Ух-ух. - Попадаются и жесткие кусочки, - признал Джон-Том, вспоминая кое-какие из неудобоваримых блюд, с которыми приходилось иметь дело. - Но мои зубы прочнее твоих. Они не полые. - Интересно, - продолжил паучок с обескураживающей детской откровенностью, - а на вкус ты хорош? - Надеюсь. Но так не хочется, прожив столько лет на свете, испортить пищеварение своему другу. Должно быть, насквозь пропитался кока-колой и пиццей. - Не знаю, что это за колапица. - Дитя обнажило крошечные клыки. - Может, дашь куснуть? Старшие отвернулись. В голосе его слышалось ожидание. - Был бы счастлив, - нервно заторопился с ответом Джон-Том, - но я сегодня ничего не ел и боюсь, как бы тебя не стошнило. Понял? - Ничего. - Предприимчивый младенец не был разочарован. - Я бы тоже, наверно, не захотел, чтобы ты высосал одну из моих ног. - Паучок поежился при этой мысли. - Ты хорошая личность, теплоземелец. Ты мне понравился. - И Джон-Том вновь испытал ласковое прикосновение брюшка. Паучок же соскочил вниз, затерявшись в толпе однолеток. - Удачи тебе. - И тебе, дитя, тоже, - поспешно откликнулся Джон-Том. Анантос и несколько взрослых прядильщиков наконец принялись разгонять молодежь. Те махали конечностями и взволнованно пришепетывали, прощаясь. Что-то тяжело навалилось на его левую руку, и юноша тревожно повернул голову. Впрочем, это оказался не очередной бестактный паучок. Посеревшая Флор привалилась к нему. |
