Агнесс ждала момента, чтобы выложить ему все, но, когда этот момент наступил, она не знала, что сказать. Ей вспомнилось, как Элси рассказывала о Роуз, что та бежала, спасаясь, по грязи вдоль реки. Затем она подумала о Ное Прауте, у которого отняли жизнь, и об обезглавленном теле Гарри Дрейка. Резко повернувшись к окну, Агнесс распахнула ставни, подняла стекло и крикнула в пустынную улицу:

— Томас! Иди сюда и помоги мне…

Но не успела она вымолвить последние слова, как сильная рука схватила ее за горло и оттащила от окна. Филипп прошептал медленно, прямо ей в ухо:

— Как же неприлично вы себя ведете, миссис Мидоус. Томаса там нет. Я же говорил, вы что, не слышали? Зато я здесь, чтобы помочь вам.

— Ничего не выйдет, — твердо сказала Агнесс, позволяя оттащить себя от окна. — Ты можешь меня убить, но обмануть меня тебе не удастся. Элси видела тебя в ту ночь, когда ты гнался за Роуз. Она тебя опознает. Где Питер?

Филипп с горечью рассмеялся:

— Ну, если девчонка предаст меня, то с ней обязательно произойдет какое-нибудь несчастье. Тихо, миссис Мидоус. Больше никаких вопросов. Давайте пойдем и поищем Питера вместе. И помните, вы сами во всем виноваты. Я же только хочу помочь.

Он несколько ослабил хватку и начал подталкивать ее к двери.

Агнесс двигалась медленно, но не сопротивлялась.

— Я хотела только раскрыть правду. Женщина, работавшая со мной, к которой я хорошо относилась, умерла совсем молодой. Разве странно, что я хотела узнать, что с ней случилось?

— Хорошо относились! — Филипп уже толкал ее вверх по лестнице. — Хорошая шутка. Да вы никогда ни к кому и ни к чему хорошо не относились, кроме своей работы.

Агнесс задержалась на ступеньках. «Может быть, когда-то так в самом деле и было, но я изменилась», — подумала она. А вслух сказала:

— Тогда я стала хорошо относиться к Роуз после ее смерти. Она была далека от идеала, это верно, но она не заслуживала, чтобы ее убили.

Филипп вновь подтолкнул ее. Они прошли первый пролет и уже поднимались по второму.

— Ну, конечно. Настоящая трагедия.

— Нельзя сказать, что я ничего не замечала, — горячо возразила Агнесс, припомнив сцену в кладовке. — Я знаю, ты убил Роуз в приступе ревности, а также убил Ноя Праута и Гарри Дрейка.

Филипп сильно сжал ее руку:

— Опять у вас мозги расплавились. Зачем мне убивать Роуз, если я ее любил? Зачем мне вообще их всех убивать?

— Потому что бедняжка отказалась иметь с тобой дело. Ты ведь не любишь, когда тебе отказывают, верно?

Филипп грубо толкнул Агнесс вверх по лестнице:

— Я что, рехнулся? Надо же. Да я бы на ней женился. Это, по-вашему, преступление? Кругом полно женщин, которые желают меня, но только не вы — вы холоднее гранита — и не она. Даже с деньгами я ей не подходил.

— И ты пошел за ней.

— Я пошел, чтобы сказать, как я люблю ее. Сказать, что я сделал ради нее и что мы разбогатеем через неделю или через две. Но она надо мной посмеялась и обращалась со мной так, будто я ничтожество. Ни одна женщина так не поступала. Да и деньги у нее, оказывается, были. Она их мне предложила, чтобы я оставил ее в покое. Вот это больше всего меня разозлило. Пытаться от меня откупиться, как будто я ее лакей.

Они уже достигли верхней площадки. Перед ними тянулся коридор, по обе стороны которого находились двери в чердачные помещения. Слабый свет проникал через окно в конце коридора, которое так потемнело от сажи, что сквозь него почти ничего не было видно. Филипп грубо толкнул ее к окну, рванул защелку и распахнул его:

— Теперь смотрите туда.

Агнесс подняла голову и посмотрела.