— Это мой брат Брегон, — пояснила охотница, сердце которой вдруг заболело.

— Да, теперь я вижу. Он побуждает их к таким действиям. — Добрые глаза кентавра взглянули на нее. — Пытается закончить то, что начала ваша мать.

— Ты можешь сказать, станет ли мой брат верховным шаманом? — спросила Бригид.

— Я не чувствую в нем такой силы. Не теперь. Но в жилах членов твоего табуна течет настоящая шаманская кровь.

— Папа, что говорят наши гонцы-кентавры? — поинтересовалась Эльфейм.

— Это-то и самое странное, — сказала Этейн, беря мужа под руку. — У нас нет никаких сообщений. Никто из них не вернулся с равнины.

— Несколько охотниц тоже оставили свои замки, не сообщив об этом ни мне, ни моим воинам, — мрачно произнес Мидхир.

Не сказанные им слова тяжело повисли вокруг них в воздухе. Кентавры никогда не солгали бы верховному шаману Партолоны. Независимо от того, насколько они были преданы ему лично, их уважение к его сану не позволяло им этого делать. Очевидно, кентавры, присоединившиеся к восстанию Брегона, благоразумно покинули Партолону, чтобы не оказаться перед верховным шаманом. Тот факт, что ни один гонец не вернулся с равнины, означал, что их удерживали там против воли. Или они убиты.

«Кентавр против кентавра... кентавр против человека...» — проносились в голове Бригид ужасные мысли.

Она несла ответственность за это, была кентаврийкой табуна Дианны. После смерти матери лидерство легло на ее плечи. Его тяжесть сдавливала ей душу. Больше не имело значения, что она хотела другой жизни и в конце концов избрала свой путь. Бригид сглотнула горький комок, вставший у нее в горле при мысли о новой судьбе.

— Мидхир, ты поможешь мне отправиться в иной мир и испить из чаши Эпоны, чтобы я могла стать верховной шаманкой? — угрюмо спросила она.

36

— Он не может. — Чистый голос Этейн разорвал тишину, воцарившуюся после вопроса Бригид.

— Как — не может? — удивился Кухулин. — Верховный шаман всегда сопровождает тех, кто хочет испить из чаши Эпоны.

— Тебе стоило уделять больше внимания словам учителей, когда они пытались обучить тебя общению с иным миром, сынок, — сказал Мидхир, умеряя резкость своих слов мелькнувшей улыбкой.

— Майрерад должна повести Бригид по иному миру, — пояснила Этейн.

— Но моя мать умерла.

— Она все равно может сопровождать тебя, — мягко ответила Избранная.

— Нет! С ней я не пойду. Мы все слишком дорого за это заплатим — и моя душа, и табун Дианны.

— Духом-проводником должен быть тот, кто связан с тобой родством или узами брака, — объяснил Мидхир. — Я верховный шаман Партолоны, но не могу занять ни то ни другое место.

— Значит, я должна буду сама найти чашу, — медленно проговорила Бригид и почувствовала холодное отчаяние. Это опасное испытание ей предстояло пройти в одиночку. — Брат — мой единственный кровный родственник. Значит, став верховной шаманкой табуна Дианны, я займу его положение. Он не будет помогать мне в том, что ему невыгодно.

«Это невозможно, — сказала себе Бригид. — Стать верховной шаманкой довольно трудно. В одиночку у меня слишком мало шансов на успех. Но выбора нет, значит, надо привыкнуть к мысли, что я одна. Если все получится, то я вернусь к жизни, полной одиночества».

— Тогда твоим проводником должен стать супруг, — заявил Кухулин.

Все глаза обратились к воину, но он смотрел только на Бригид.

— Признаю, что отец был прав, говоря о том, что мне не нравились занятия, посвященные иному миру. — Ку чуть помолчал. — Всем известно, что я никогда не хотел иметь ничего общего с этим царством, но, похоже, моя судьба должна свернуть в данном направлении.