— Да. Я знаю, что это невозможно, но ты мне нужен, — быстро произнесла Бригид, прежде чем ее остановили здравый смысл и логика.

— Это я и хотел услышать. Теперь мы должны лишь понять, как преодолеть невозможное.

— Только и всего? — хмыкнула Бригид со своим обычным сарказмом.

Он обаятельно улыбнулся и заметил:

— По-моему, мама считает, что это возможно. Она знает все, что важно. Тебе это хорошо известно.

— Мама? — Бригид тряхнула головой и потянулась к бурдюку. — Ты сказал о нас своей матери?

— Думаешь, не надо было? — Воин пожал плечами.

— Во имя Богини! Ты можешь хоть что-нибудь от нее скрыть?

Бригид почувствовала прилив смущения, когда вспомнила, как Этейн все время была рядом с ней, пока она искала душу Кухулина. Затем это ощущение сменилось радостью. Этейн, Избранная Эпоны и верховная жрица Партолоны, одобрила их отношения!

— Никто не может ничего утаить от моей матери, — засмеялся Кухулин, видя ее ошеломленное лицо. — Ты к этому привыкнешь.

— Может быть. Не знаю... — Охотница задумалась, отвела от него взгляд. — Должно быть, это великое счастье — иметь мать, которая любит тебя безоговорочно.

— Да. — Лицо воина немедленно посерьезнело, он снова взял Бригид за руку. — Ты уже решила, что собираешься делать?

Она кивнула, медленно перевела на него взгляд, вздохнула и ответила:

— Я знала это с того момента, как увидела Найэм. Даже еще раньше. Наверное, всю жизнь. Я попыталась сбежать от всего.

— Это не было побегом, Бригид, — сказал воин, сжав ее руку.

— Ты можешь назвать это по-другому?

— Выживание, храбрость, независимость. Любое из этих слов. Бегут трусы и дураки. — Его голос был резким. — Я знаю, потому что сам бежал от горя после смерти Бренны.

— Ты вовсе не трус, — попыталась улыбнуться Бригид.

— Надеюсь, что больше не совершу таких вот глупостей.

Его смех заставил кентаврийку почувствовать себя значительно легче. Бригид бросила взгляд на их соединенные руки и вздернула брови. Оба расхохотались.

В этот миг в дверь осторожно постучали, и в комнату заглянула Эльфейм. Ее глаза расширились, когда она увидела, что брат и охотница устроились на перине. Они держались за руки и громко смеялись, а вокруг была разбросана еда.

— Что же, приятно видеть, что и мой братец иногда может быть полезен, — поддразнила предводительница клана, и глаза ее заискрились от удовольствия.

— Эль! Ты как раз вовремя. Иди к нам, — пригласил Кухулин.

— Вообще-то я пришла за вами. Папа приехал.

— Хорошо! — Кухулин встал и стряхнул крошки с килта. — Если кто и знает, что происходит у кентавров, так это наш отец. — Воин протянул Бригид руку, и она неохотно поднялась. Ку улыбнулся и добавил: — Не волнуйся. Он тебе понравится.

— Я не беспокоюсь о том, что Мидхир мне не понравится! Во имя Богини, Кухулин, твой отец — верховный шаман всей Партолоны!

— Не переживай так, Бригид. Наш отец тебя полюбит, — заверила ее Эльфейм, прожигая брата взглядом, приказывая ему не вмешиваться. — Папа замечательный. Вот увидишь.

Бригид чувствовала себя как во сне, пока они втроем шли к семейным покоям. Прежде чем войти туда, охотница остановилась и уставилась на утреннее солнце, едва показавшееся над восточной стеной замка.

— Где Найэм? — негромко спросила она.

— После того как мама умастила ее тело, я велела положить покойницу в маленькой комнате при лазарете. Погребальный костер сложили с южного края замка. Я подумала, что тебе хотелось бы, чтобы сестра смотрела в сторону родной равнины, — сказала Эльфейм.