— Значит, моя внешность тебе нравилась?

— Да. Мне не нравился твой характер. — Удивленное выражение, появившееся на лице Ку, заставило охотницу улыбнуться. — Но отчасти я с тобой согласна. Если бы на моем месте была какая-то другая кентаврийка из табуна Дианны, ты был бы совершенно прав, не поверив ей.

— Я научился доверять тебе, — сказал он.

— А я — тебе.

— Так разве это ничего не значит, Бригид? Наши отношения основаны на доверии и уважении, которое превратилось в дружбу.

Он медленно отнял одну руку и легонько, лишь кончиками пальцев, провел от кисти ее руки до округлого плеча. Кухулин почувствовал, как кожа Бригид покрылась мурашками от его прикосновения, услышал ее прерывистое дыхание.

— А потом дружба изменилась, — сказала она. — Я даже не знаю, когда именно.

Муж медленно и нежно продолжал водить пальцами по плечу жены, добрался до нежной шеи, легко, чувственно погладил тонкую ключицу и проговорил:

— Я помню, как часть моей души приходила в твои сны, поддразнивала тебя и подшучивала над тобой. Ты думала, что я играл, просто делал вид, что желаю тебя.

Его большой палец продвинулся к ямке между ключицами. Кухулин почувствовал, как быстро и трудно бился пульс под гладкой кожей.

— Я не притворялся. Ты самое красивое создание, какое я когда-либо видел. Мне не важна форма твоего тела. Я всегда буду желать тебя.

39

Бригид не могла вымолвить ни слова, лишь во все глаза смотрела на мужа. Ее пленяла его медленная, интимная нежность. Несмотря на всю телесную силу, эти нежные прикосновения совершенно ослабили кентаврийку.

— Можно тебя кое о чем спросить? — поинтересовался он, проводя большим пальцем вверх-вниз по чувствительной коже ее шеи.

— Да, — шепнула она.

— После того как мы поцеловались в твоей комнате, когда ты вдохнула мою душу обратно в тело, тебе хотелось коснуться меня снова? Или чтобы я дотронулся до тебя?

— Да.

— О чем ты думала?

Охотница облизала губы, увидела, что его глаза с жадностью уставились на ее рот, и ответила:

— О твоих руках на моем теле. Мне стало интересно, на что будет похоже, если я дотронусь до тебя.

— Если бы ты так и сделала, то тебе не пришлось бы задавать себе этот вопрос, — проговорил Кухулин.

Бригид нерешительно подняла руку, к которой он только что прикоснулся, и тронула его волосы.

— Хорошо, что ты их снова обрезал, — произнесла она. — Мне нравится, когда они короткие.

— Тогда я всегда буду стричься коротко.

Кентаврийка коснулась его щеки, но тут же отдернула руку. Затем она смущенно засмеялась, снова дотронулась до нее и провела костяшками пальцев по жесткой щетине, отросшей за день.

— У кентавров не растут волосы на лице, — заметила охотница.

— Знаю. Я много раз говорил отцу, что завидую тому, что ему не приходится каждое утро утруждать себя бритьем.

— Странное ощущение, — сказала она и торопливо подняла на него глаза. — Нет, не в плохом смысле, просто необычное.

— Ты уже сказала, что я не отталкиваю тебя, — улыбнулся Ку. — Ты не обидишь меня, если скажешь, что в моем теле тебе кое-что кажется странным. Я не хочу, чтобы ты боялась говорить мне то, что думаешь.

— Согласна. Но ты должен поступать так же.

— Прямо сейчас я думаю о том, что твоя кожа очень мягкая и гладкая. Она похожа на воду, причем горячую. Я чувствую даже отсюда, как ты пылаешь. Разумом я понимаю: это потому, что ты кентаврийка. Твоему телу свойственна более высокая температура, чем моему. Но когда я так близко от тебя, разум мне отказывает. Я могу думать лишь о том, что хочу утонуть в твоем пламени.

Бригид знала, что Кухулин почувствовал, как от его слов забилось ее сердце.