Люк Костигэн плохо представлял себе план судна, но знал наверняка: по какому бы проходу он ни пошел, какой бы лестницей ни воспользовался, обязательно наткнется на людей Джейсона Тренча, приткнувшихся кто где на корточках и с ружьями на коленях. Они с Самантой осторожно сделали небольшой круг и снова вернулись на то место, где он внезапно напал на Бенни Праджера и перекинул его через борт судна. По обе его стороны наверх уходили веревочные лестницы, и Люк предположил, что все они ведут на мостик, где ему решительно не хотелось оказаться. Даже просто двигаться здесь, по главной палубе, было крайне опасно: слишком уж много открытых мест, а белокурые волосы Саманты очень бросались в глаза даже при неярком свете звезд.

Ему хотелось бы знать, где находится каюта капитана, — вряд ли, по его мнению, она располагалась на главной палубе. Пока Люк осторожно продвигался к корме от того предмета, который был похож на какую-то палубную надстройку, он увидел сходный трап и лестницу, ведущую вниз. Люк остановился на верхней ступеньке, прислушивался секунд десять или пятнадцать. Однако голосов не услышал и затем, нежно потянув Саманту за руку, повел ее вниз. Но пришлось остановиться на середине лестницы, потому что Костигэн понял: ступеньки вели в машинное отделение, а раз так, подумал он, там, внизу, должны быть тоже люди Джейсона и, возможно, еще некоторые судовые механики. Ему было слышно, как шумно работают двигатели. С того места, где они остановились, Люк отчетливо видел дальний конец водонепроницаемой переборки, где вплотную к ней стояли скамейка и бак с машинным маслом. Мужчина с ружьем прислонился к баку. Люк плотно накрыл ладонью руку Саманты, чтобы задержать ее на месте, а затем крадучись они вновь поднялись по лестнице на главную палубу; и, уже проскользнув к левому борту, за вентиляционную трубу машинного отделения, оба услышали приближающиеся голоса с правого борта. Голоса проплыли мимо и растворились в ночи.

Костигэн ничего не сказал Саманте, только крепче стиснул ее руку и опять побрел к корме, обогнув трубу и обнаружив там пару лесенок, ведущих вниз. Люк верно рассудил — просто не могло быть такого, чтобы вся палуба внизу под главной была занята только машинным отделением и ничем больше. А где же тогда спальные отсеки, столовая для команды, склады и подсобки? Где оружейная? Должны же где-то храниться боеприпасы, оружие и тому подобные вещи? Он прислушался, остановившись теперь на верхушке лестницы по левому борту, и вновь не различил никаких голосов, поэтому еще раз решил рискнуть и попытать счастья: начал спускаться по ступенькам с Самантой позади.

Лестница привела в помещение, которое выглядело как столовая для команды — у переборки, с левого борта, стоял длинный стол, а перед ним скамья. На переборке со стороны кормы висели часы — они показывали шесть тридцать пять; а слева от них опять виднелась дверь. Люк остановился возле нее и прислушался: из-за нее не доносилось ни звука. Он стиснул ручку и бесшумно повернул, вздрогнув от скрипнувших петель, заглянул вовнутрь. В этой каюте стояли два стула перед длинным письменным столом у переборки по левому борту и пара пишущих машинок на крышке стола. У перегородки со стороны кормы приткнулся небольшой канцелярский шкаф, а рядом с ним еще один, большего размера. По диагонали от входной двери на переборке по правому борту висел чуть задернутый занавес.

Люк на цыпочках пробрался в каюту, отдернул занавес, заглянул в следующее помещение и сразу понял: перед ним была офицерская кают-компания с полукруглым мягким диваном в углу, повторявшим изгиб переборки со стороны кормы и левого борта, обитым то ли кожей, то ли каким-то материалом, похожим на нее. Журнальный столик и еще несколько стульев стояли перед диваном. Еще Люк заметил разделочную доску, кофемолку, тостер и шкаф со всякой хозяйственной утварью — тарелками, чашками и блюдцами. В кают-компании было радио и этажерка с книгами. И телефон, висевший на переборке!

Он тотчас направился к нему.