Она пошла вдоль берега, раскинув в стороны руки и подставляя лицо теплому соленому ветру.

Морские волны пенились у ног и холодили ступни.

Погода сегодня выдалась дивная, нежаркая, мягкая, и работать было — одно удовольствие, а не работать — и вовсе замечательно.

«Вот пусть Граф и ищет свои драгоценные сисечки, если ему так хочется, а я в конце-то концов имею право и отдохнуть в отпуске». - решила для себя Наташа.

Три недели в компании друзей-археологов провела она на этом крохотном каменистом островке со старой баржей вместо причала, изрытом древними катакомбами и едва заметном с берегов Большой земли.

Заезжие туристы, которые едва ли не каждый день приставали к барже на прогулочных катерах, чтобы табуном пронестись по усеянному раскаленной галькой берегу и оставить после себя кучи всяческого сора, вяленые рыбьи хвосты и мятые банки из-под пива, досаждали экспедиции и мешали нормальной работе.

Порою Наташа с трудом сдерживалась, чтобы не рявкнуть на какого-нибудь настырного дядьку в шортах, который лез с расспросами и усаживался рядышком, изображая из себя аса археологических наук.

— Позвольте поинтересоваться, неужели вы ищете динозавра?

— Ага, — отвечала Наташа, не подымая глаз.

— Позвольте поинтересоваться, а разве здесь водились динозавры?

— Ага.

— Что, вот такие большие, с длинной шеей и уродливой башкой?…

— Ага, — говорила Наташа, смерив взглядом настырного туриста, — очень похоже.

Ей было совершенно непонятно, зачем сворачивают к острову прогулочные катера.

Достопримечательностей здесь было ноль целых шиш десятых; с Наташиной точки зрения, сам остров представлял собой одну сплошную достопримечательность.

Однако разве прогуливающимся по морю зевакам было хоть какое-нибудь дело до знаменитых катакомб, выложенных обветренными, с осповыми рытвинами древними камнями; разве кого-то из горланящих бездельников интересовало, что на заре цивилизации здесь был город, и жили люди, и была своя культура, и свой театр, украшенный восхитительными скульптурами гениальных мастеров. Разве кто-нибудь из них вздрогнул бы, если бы узнал, что где-то под ногами покоится шедевр Праксителя Аполлон, стоявший когда-то на постаменте перед входом в театр, а теперь скрытый под наслоениями почвы, — тот самый Аполлон, который и был покровителем Ольвии. Единственное, от чего вздрогнули бы эти бездельники, так это от цены.

В недрах каменистого островка зарыта скульптура стоимостью сотни миллионов долларов — есть от чего вздрогнуть.

Впрочем, участников археологической экспедиции, возглавляемой Графом, цена как раз интересовала меньше всего.

Наверное, думала Наташа, нынешним дельцам и бизнесменам этого не понять. Но их вели сюда азарт, жажда великого открытия; и именно поэтому каждое лето собирались они с рюкзаками и гитарами на Киевском вокзале в Москве и на поезде перемещались к морю, на юг, и целый месяц по-спартански жили на этом острове, будто кроты, раскапывая остров в надежде однажды наткнуться на шедевр Праксителя.

Увы, археологические венички смели тонны древней земли, однако прекрасный Аполлон все не показывался на свет.

…Перебравшись через гряду огромных валунов, Наташа оказалась в небольшой бухточке, давно облюбованной ею и надежно скрытой от чужих глаз.

Наташа всегда купалась в море обнаженной и считала, что купальник — уродливая условность цивилизации. Именно поэтому она никогда не бывала на пляжах и места для отдыха выбирала дальние и безлюдные.

Она сбросила футболку, расправила плечи и расслабленно потянулась.

Здесь она чувствовала себя семнадцатилетней девчонкой — приятное ощущение, черт возьми!

На работе, в коридорах здания суда, на ходу посматривая в зеркало, Наташа порой ловила себя на мысли, что видит отражение серьезной (и даже излишне серьезной), умудренной жизненным опытом женщины лет пятидесяти.