|
Карточки мы, по-моему, придумывали что надо. Вот только некоторые из надписей: «Вы попали в зону благоприятных течений — пройдите на пять полей вперед»; «Вас высадили на необитаемый остров за бунт против капитана — пропустите три хода»; «Вы проигрались в кости — уплатите двести пиастров»; «Боцман умер от рома и оставил вам сто пиастров — получите наследство». Ну, и ещё мы много чего напридумывали, всего двадцать пять карточек. Потом мы стали делать пиастры. Известно, что во времена пиратов бумажных денег не было, были только золотые и серебряные, вот мы и не стали рисовать банкноты, а нарезали много-много кружочков разной величины из плотного картона и стали оклеивать их золотой и серебряной бумагой. Самые маленькие серебряные кружочки — это один пиастр, кружочки побольше — три, пять и десять соответственно, самый маленький золотой кружочек — двадцать пять пиастров, а дальше — вплоть до двухсот одной монеткой. То есть, пираты считали свои деньги иначе, мы это знали по книгам, но мы ведь делали так, как нам нужно для игры, поэтому могли не особо считаться с историей.
В общем, мы доделывали последние монеты, когда во дворе отчаянно залаял Топа. Топа — это наш «кавказец», кавказская овчарка, и полностью его зовут Генерал Топтыгин, но, в обиходе, его имя сокращено до Топа. Он очень умный пес, и по его лаю всегда можно услышать, кто пожаловал — нормальный гость или не очень желанный. Он хорошо разбирается в людях, и на разных людей лает по-разному. И сейчас он лаял не то, чтоб дружелюбно, но без особой угрозы в голосе — так он лает на незнакомых людей, от которых, по его мнению, плохого можно не ждать. Мы подбежали к окну во двор, выскочив из нашей комнаты, чтобы увидеть, что это за гость к нам пожаловал. Если что, мы могли бы отозвать Топу, но наша помощь не потребовалась. Отец уже обнимался с высоким широкоплечим мужиком, которого впустил в калитку. — Юрка! — услышали мы громкий возглас отца. — Откуда, какими судьбами? Сколько лет, сколько зим! — Проездом, из Питера в Москву, — ответил отцовский друг. — Вспомнили мои былые заслуги в гимнастике, пригласили на юбилей ДЮСШ, в числе лучших выпускников всех лет. Хотели под конец Олимпиады подгадать, чтобы и наших «сборников» поздравить, но, сам видишь, на Олимпиаде гимнасты малость лажанулись, в том числе и наши выпускники. Теперь вот из Питера назад в Москву кличут, чтобы я возглавил техническое обеспечение учебно-методического центра по совершенствованию тренировок и общей подготовки… — Так ты теперь в Питере живешь? — удивился отец. — Сижу там по контракту, мне ещё полтора года вкалывать. Одна компьютерная фирма… Ну, это неинтересно. Интересней было бы с «племенем младым, незнакомым» поработать, хоть деньги будут и поменьше. — Да… — задумчиво припомнил отец. — Ты ведь, вроде, и в тренерах подвизался. — Не в тренерах, а в компьютерщиках, — поправил Богатиков. — Я смастерил эту фиговину, которая позволяла точно определить состояние спортсмена. — Ну да, — кивнул отец. — Тут тебе и карты в руки, ты знаешь, по собственному опыту, на какие мускулы в первую очередь обращать внимание, и как составить такую программу, чтобы правильную схему нагрузок разработать… — Вот-вот, — закивал его старый друг. — И теперь, насколько я понимаю, от меня ждут чего-то подобного… А тут и мама вышла встретить гостя (услышав, кто приехал, она спешно кинулась «заряжать» большой обед, со всякими закусками, и, управившись с «метанием харчей на стол» минут за десять, теперь на ходу вытирала руки кухонным полотенцем, чтобы подать руку Богатикову). |
