— Выход один, — сказала Юркина мама. — Надо все чеки истратить на самое необходимое. Прежде всего, на хорошее растительное масло, чтобы его года на два хватило, ведь с маслом у нас вечные проблемы. И подумать, что ещё взять такое, что может долго храниться.

В общем, Юркины родители составили список того, чем необходимо загрузиться в первую очередь, и Юркин отец отправился в «Березку».

Он специально взял отгул на работе — что, ему, в общем-то, труда не составило, ведь он сам и был руководителем архитектурного бюро (в то время, кстати, они, кроме международных проектов, занимались проектированием нового здания Театра на Таганке), вот он и отпустил в отгул сам себя — и с утра отправился в магазин. Судя по тому, что вернулся он уже тогда, когда Юрка, Ленька и Димка не только пришли из школы, но и пообедали, и собрались у Юрки, очередь он и впрямь отстоял огромадную. Но зато все купил, и теперь, усталый, но довольный, проверил машину и присоединился к остальным, рубавшим на кухне оладьи с вареньем и запивавшим их чаем.

— Уф! — сказал он. — Отмучался! Вот фокусники… Мало того, что забирают восемьдесят процентов валютных заработков, так ещё на оставшиеся двадцать пожить не дадут.

— Все истратил? — поинтересовалась Юркина мама.

— Практически, все, — он достал из кармана пиджака бумажник и проверил. — Осталось шесть рублей тридцать копеек.

Ленька и Димка впервые, пожалуй, увидели «инвалютные» рубли, приравненные к долларам. Их больше всего изумило то, что даже копейки были не металлическими, а бумажными: одна копейка тоже была чеком, на котором так и было написано «одна копейка», а в углу стояла литера серии — «Д».

— Надо было бы и их на что-то истратить, — продолжал Юркин отец, — но у меня уже голова звенела и мозги дымились. Можно оставить как память. Или истратить в вещевом отделе, на что-нибудь вроде хорошего галстука.

— Отдай их на память мне! — предложил Юрка. — Ведь скоро они станут коллекционной редкостью.

— Ну, не знаю… — Юркин отец с сомнением поглядел на Юркину маму. Деньги, все-таки… И неплохие деньги, должен сказать.

В то время спекулянты — да и не только спекулянты, а, вообще, люди, которым позарез нужно было что-то, имеющееся только в «Березке» — покупали чеки серии «Д» по цене от двух до трех «нормальных» рублей за инвалютный рубль. То есть, шесть рублей тридцать копеек тянули рублей на пятнадцать. А, скажем, мороженое в те времена стоило от семи до двадцати копеек, в зависимости от сорта. Шестьдесят рублей (пенсия, которую получала Димкина бабушка) уже считались неплохой пенсией. Сто двадцать рублей — это была зарплата врача или инженера. Так что, сами видите, пятнадцать рублей в деньгах того времени были весомой суммой. На них можно было съесть (беря по средней цене) сто пятьдесят порций мороженого — и даже сходить в дорогой ресторан!

Юркина мама пожала плечами.

— Да отдай ты их, в коллекцию!.. Ведь когда ещё ты пойдешь теперь в «Березку»? А продавать их… Правда, Лариса спрашивала у меня, не будет ли у нас чеков на продажу, но ей нужно не шесть рублей, а около двух сотен, на зимнюю шубу. Отдавать ей эти шесть рублей — все равно, что мертвому припарки. Хотя, конечно, с миру по нитке — бедному кафтан…

Лариса, насколько могли понять друзья, была одной из подруг Юркиной мамы.

Юркин отец колебался ещё несколько секунд.

— Ладно, держи! — решил он и протянул сыну оставшиеся бумажки.

Надо понимать, он слишком устал и был измучен, и, к тому же, не мог взирать на чеки без легкого отвращения — отвращения не из-за того, что пришлось отстоять колоссальную очередь и убиваться с ящиками, а из-за того, что государство в очередной раз «кинуло», лишив права пользоваться кровно заработанным.