- То есть, ты вычеркнул меня из завещания?

Она готова была рассмеяться. Неужели он беспокоился лишь из-за этого?

- Я хочу основать в куполе образовательный трест,- очень серьезно объяснил отец.- Ежегодно будет проводиться отбор самых способных студентов, каковые будут приглашены сюда для продолжения своей работы в уединении, необходимом для серьезных занятий. Назови это, если желаешь, стариковским честолюбием, но я хочу, чтобы после моей смерти мое имя носило что-нибудь полезное.

Она медленно кивнула. Это объясняло все.

- Ну, если ты так хочешь... Что ж, купол - твой, и ты можешь делать с ним что угодно. Честно говоря, я вообще не рассчитывала на твое наследство.

- Ты получишь кое-какие деньги. Итак, из твоих слов следует, что ты не откажешься подписать этот документ.- Он положил перед ней бумаги.- Вот документ об отказе, подтверждающий, что ты осведомлена о моих намерениях, находишь их приемлемыми, завещание мое прочла и не станешь его оспаривать.

Она взглянула в бумаги и подняла взгляд на отца. На лице его, как всегда, безмятежность - регулирующаяся и регулируемая... О чем он думает? Правду ли говорит? Она представила себе его мозг, щелкающий и бибикающий, словно компьютеры старых голливудских фильмов.

- Я бы в любом случае не стала ничего опротестовывать. Из-за чего было столько шума подымать?

Придвинув к столу кресло, он сел напротив и подался вперед, словно старался создать возможно более доверительную обстановку.

- Дорогая моя, теперь я не так богат, как ранее. Большая часть моих накоплений истрачена. В случае возникновения имущественного спора на оплату юристов может пойти столько, что всю собственность придется распродать. Понимаешь?

Да, она понимала. Даже после его смерти все должно быть по его. А что, было бы только справедливо отказать ему в последней, предсмертной воле... Хотя от одной мысли об этом в животе снова неприятно екнуло.

Потянувшись через стол, он перевернул страницу.

- Вот, видишь, пятьдесят тысяч новыми. Твоя доля в наличных и вложениях. Я позаботился о тебе, Юми. Я прошу от тебя лишь согласия, что я волен распорядиться куполом, как пожелаю.Он вложил в ее руку ручку.- Подпиши здесь, внизу.

Секунду она сидела неподвижно, представляя, как встанет сейчас, да скажет "нет". Лицо его побледнеет - она помнила такое. Ему уже за восемьдесят, но он, несомненно, может впасть в ярость... Она прикрыла глаза, пытаясь совладать с потоком хлынувшего в кровь адреналина. А правда; может, взять да оказать - просто так, назло? Устояв перед всеми аргументами, угрозами и упреками, что последуют за этим? У нее теперь своя жизнь, те схватки канули в прошлое и... если у нее есть хоть грамм здравого смысла, она не станет возвращать их к жизни.

Глубоко вздохнув, она сосредоточилась на лежавшем перед ней листке и поставила свою подпись.

- Еще один экземпляр.- Он придвинул к ней копию.

Она подписала и копию, и отец забрал бумаги и ручку.

- Сегодня придет делать уборку миссис Райт; она это засвидетельствует.- Он подарил Юми одну из редчайших своих улыбок.- Благодарю тебя.

Она почувствовала, что доставила ему удовольствие. А надо ли было подписывать? Нет, что теперь думать - только расстраиваться зря.

- Теперь я могу позавтракать?- спросила она, чувствуя, что совершенно опустошена.

- Конечно, конечно.

Он устранился: она больше не интересна ему, следовательно, может делать, что пожелает.

- Но ты... когда ты говорил о завещании, то говорил так, точно собираешься умереть уже завтра.

Сложив бумаги в несгораемый сейф в бетонной опоре северной стороны, он захлопнул дверцу.

- Не завтра,- ответил он, набирая шифр, но очень скоро.

Внезапно ей захотелось плакать. Она убежала в кухню, проклиная свои эмоции, никогда не поддававшиеся контролю при отце. Вынув из холодильника пару яиц, она разбила их в чашку, пролив немного белка на стол.