А мгновением позже он уже был в море. Он выбросил доску в океан, кайт тут же набрал в себя воздух, верёвки натянулись за несколько секунд, комета взмыла в небо и практически вытащила его из воды. Танкреди полетел, а его ноги были надёжно закреплены на доске. Он приземлился через несколько метров и тут же, едва коснувшись воды, доска ровно встала на воду, а мужчина стал планировать, опираясь на неё. Он быстро удалился от яхты. Он управлял в открытом море. Яхта становилась с каждым разом всё меньше, а воды всё темнее и глубже. Он подумал о рыбе-меч, которую поймал, обо всех рыбах, которые плавают под ним, о возможном возмездии. Но всего на мгновение. Эта маленькая доска чудесно летела. Возможно, он даже мог поймать небольшую акулу... Но лучше не испытывать удачу. Хоть он и не боялся. Он всегда воспринимал жизнь как бесконечный вызов. В некотором смысле, только благодаря этому он смог принять и пережить историю с Клаудине. Но пережил ли он её на самом деле? Танкреди бежал по волнам, подгоняемый ветром, теряясь в этих невозможных вопросах. Затем он изменил направление и отправился на запад. Когда солнце уже садилось, он решил, что пора возвращаться.

Теперь яхта казалась с каждым разом всё больше. Пока он возвращался на всех парах на кайт-сёрфе, за судном показался вертолёт. Наконец-то. Он посмотрел на часы. Половина восьмого. Танкреди дал кайту постепенно снизить скорость, так что верхняя часть стала сдуваться, и упал в воду чуть дальше. Затем забрался на яхту с доской в руках. Вся команда встречала моряка, который вышел им навстречу, быстро принял горячий душ, вытерся, надел толстовку и поспешил к мосту, где приземлился вертолёт. Лопасти замедлились, дверь кабины открылась, и Грегорио Савини вышел из машины в один прыжок. Он шёл, наклонив голову, и прижал к телу всё, что могло взлететь. Затем он побежал навстречу Танкреди, который ждал его на расстоянии нескольких метров.

— Что случилось? Почему ты прибыл с таким опозданием?

Савини извинился.

 — Это было непросто.

Танкреди взглянул на папку, которую Савини держал подмышкой.

— Всё там?

— И здесь, — сказал он, поднимая портфель другой рукой. — У этой девушки была насыщенная жизнь.

— Да, — кивнул Танкреди. — Так я себе и представлял.

Наконец-то он сможет узнать настоящую историю Софии.

Танкреди ушёл в свою каюту. Она занимала целый нос яхты: там была и большая гостиная, и кабинет, и ванная, и спальня с двумя большими боковыми окнами из плексигласа толщиной в сорок пять миллиметров, которые можно было опустить на четыре метра под воду. Это рассчитывалось системой блокировки, которая закрывала их, но также они могли быть на поверхности, и можно было смотреть, как море проплывает под спальней. В некоторых случаях, когда вода особенно прозрачная, можно было даже увидеть самое глубокое морское дно.

Танкреди вошёл в кабинет. Лучи закатного солнца освещали весь зал и погружали его в тёплую атмосферу. Он сел за стол, взял записи и открыл их; тут же достал все материалы из портфеля: фотографии, страницы и другие документы. На этот раз Грегорио Савини проделал безупречную работу; он перенёсся во времени, с первых дней жизни Софии до последних дней, когда Танкреди увидел её впервые. Он никогда не предоставлял настолько детальную информацию, даже в тех случаях, которые касались больших сделок, где в игру вступали астрономические суммы. Танкреди поверить не мог тому, что видели его глаза. Его поверенный учёл абсолютно всё: это были двадцать девять лет жизни, пропущенных через сито, информация, изложенная более чем на ста страницах, разбитая на пункты.

Грегорио Савини понял, что на этот раз ставки были другими. Для Танкреди это не было обычной охотой, более того, он был уверен, что обязан получить какие-то результаты.